Дом
Шрифт:
Он в замешательстве взглянул на нее.
– «Питфол»?
Она оглянулась через плечо и скривилась.
– Прости. Это видеоигра. Отец любил играть. Прежде чем стать типичным
рабочим, он был фанатом.
С насмешливой улыбкой Гэвин шагнул ближе и помог ей правильно
поставить пальцы.
– Кто же знал? – он никогда не видел ее отца, но по ее рассказам – очень
небольшим, если честно – Гэвин мог лишь представить, что тот ничем больше
не занимался, кроме просмотра
ужинах.
Под своими руками он ощущал тепло ее длинных пальцев, не совсем
подходящих ее росту, словно она была щенком, готовящимся резко вырасти.
Гэвину нравилось, что маленькая с виду Дэлайла оказывалась большой. Он
поймал себя на том, что гладит ее руками, и отступил, чтобы не мешать ей
учиться.
– Останься рядом, – тихо попросила она, все еще глядя на клавиши.
Он вернулся к ней и прижался к ее спине, и она прислонилась головой к его
груди, пока ее учило Пианино. Время от времени она смеялась и издавала
смешные звуки, когда не попадала по нужным клавишам, и радовалась, когда
Пианино начинало следующий аккорд. Похоже, ей было весело, а в комнате
стало теплее и светлее; что-то принялась готовить Духовка, и во всем доме
запахло сладкой выпечкой и шоколадом. Гэвин поцеловал ее в волосы, размышляя, может ли Дом заморозить время и растянуть этот миг на неделю.
Его сердце словно стало в три раза больше, когда Дэлайла оглянулась через
плечо, ее губы стали манящими, а улыбка – немного опасной. Он был уверен, что не хотел бы заниматься сексом в Доме, но сейчас мог и передумать.
Но вместо того чтобы потянуться к нему за поцелуем, она спросила:
– Ты умеешь танцевать?
Он покачал головой, с облегчением и расстройством одновременно.
– Все хорошо, – сказала она, разворачиваясь к нему лицом. – Я умею.
Глава тринадцатая
Она
Музыка заполняла комнаты, отражалась от стен и, казалось, достигала даже
темных углов. Пианино не прекращало играть часами, а Гэвин кружил ее, держа
руки на ее талии и пальцами прижимаясь к обнаженной коже над ее юбкой.
Дэлайле нравилось, что Гэвин держит ее так крепко. Он не был с ней
осторожным, в отличие от семьи и друзей, от учеников старой школы, которые
обдумывали каждое слово и только потом произносили вслух, словно все
вокруг были излишне хрупкими.
Ей было интересно, смеялся ли Гэвин хотя бы раз так же сильно, когда
наблюдала, как он подошел и рухнул в одно из кресел с сияющим взглядом и
раскрасневшимися щеками. Его прекрасные губы изогнулись в загадочной
улыбке, и ей так захотелось его поцеловать.
– А ты действительно умеешь
волосы.
– Раньше мне танцевать не разрешали, – ответила она, едва дыша. – Если не
считать субботние танцы на площади в Святом Бенедикте.
– И у вас не было общих дискотек с другими школами? – недоверчиво
поинтересовался он.
– М-м, да, – сказала он после раздумий. – Были пару раз. Но парни из
Святого Иосифа даже хуже наших. Представь, что тебе шестнадцать, и ты
можешь пообщаться с девушками только под присмотром брюзжащих
старушек.
– Что еще нужно для большей неловкости? – согласился он. Гэвин
откинулся на спинку кресла, вытянув длинные ноги в черных конверсах. По
комнате проехал столик на колесиках с кувшином лимонада и двумя стаканами.
Лед в них звякнул, когда столик резко остановился.
Дэлайла была уверена, что не сможет к такому привыкнуть. Снаружи
пошел снег, укрывая все белым. А деревья стряхивали с себя снежинки, шевеля
ветвями и листьями. Дэлайла засмеялась, увидев это и вспомнив, что старая
овчарка Нонны так же отряхивалась после купания.
– Какой еще дом может сравниться с этим? – как ни в чем не бывало
спросила она.
Гэвин раскрыл рот, но его прервал резкий звон, словно кто-то ударил
кулаками сразу по нескольким клавишам пианино. Он подпрыгнул, когда
крышка пианино захлопнулась с такой силой, что весь инструмент задрожал.
Дэлайла заморгала в воцарившейся звенящей тишине, ее взгляд метался
между Гэвином и пианино.
– Похоже, оно устало играть, – произнес он. Подойдя к ней, он взял ее за
руку и переплел их пальцы. – Пианино всегда любило проявлять характер.
– Я не хотела… – начала она, но он ту же прервал ее, прижав два пальца к
ее губам.
– Так даже лучше, – пожав плечами, сказал он и притянул ее ближе, чтобы
их тела оказались прижатыми друг к другу. – Я ужасно хотел тебя поцеловать.
***
Воскресенье, казалось, будет тянуться бесконечно долго. Гэвин был на
работе, и Дэлайла тоже старалась чем-нибудь себя занять, но ее дом казался
маленьким, а родители были… повсюду. Она посмотрела телевизор, убралась в
комнате, расставила книги по размеру, потом переставила, но уже по цвету, наконец она решила расставить их по количеству смертей в каждой.
К вечеру ей уже было нечем отвлечься. Она хотела увидеться с ним снова, хотела видеть его улыбку, из-за которой все внутри переворачивалось, хотела
провести пальцами по его взлохмаченным волосам и целовать, пока его