Дом

Лорен Кристина

А если Дом не был хорошим? И что, если сам он жил тут все это время, слепо доверяющий, а его единственная семья была… злой?

Пытаясь сохранять спокойствие и подавив комок слез, Гэвин продолжил

вслушиваться в возможные звуки человеческой жизни в доме. Он опустил

стопку писем на стол и пошел на Кухню, взял стакан и наполнил его водой из-

под крана.

Он пил, держа стакан дрожащей рукой и пытаясь не обращать внимания

странную темноту снаружи. Вернувшийся

в Камин огонь согревал передние

комнаты. Тарелка со свежим печеньем стояла на столе. Ромашки на

подоконнике разжали лепестки и посмотрели на него.

– Думаю, я пойду наверх и посплю, – произнес он.

Гэвин взял яблоко из плетеной корзинки и выпрямился, вытирая красную

кожицу фрукта о ткань футболки.

– Я уснул, репетируя для весеннего концерта, и шея затекла. Но я посплю, и

все наладится. Может, мы потом осмотрим систему полива снаружи, когда я

проснусь? Она в плохом состоянии.

Ромашки кивнули головками, но не двинулись, чтобы коснуться его, когда

он поставил стакан в раковину.

Гэвин поднялся по ступенькам, наступая на каждую и надеясь, что

выглядит не так тревожно, как себя чувствует. Было слишком тихо. В Доме

всегда кипела энергия, и он привык к этому: к легкой дрожи, к ощущению

движения вокруг него, из-за чего ему было проще засыпать по ночам и из-за

чего он помнил, что не один. Он чувствовал подрагивание стен и дерева под

ногами. Чувствовал дрожь воздуха. Сегодня она тоже была, но другая.

Дрожь была тяжелой. Напряженной. Ему казалось, он попал в сжатую

мышцу, зная, что Дом не станет причинять ему вред, но чувствуя при этом

окружавшую его пульсирующую ярость.

Зажегся свет на втором этаже, но лампы загудели нескладно. Ступеньки

скрипели с каждым шагом, но не твердо, а хрупко.

– Что происходит? – спросил он, сглотнув так громко, что сам услышал это

в зловещей тишине. – Ты злишься на меня?

Страх собирался в животе Гэвина, и он поспешил подняться по ступенькам, после чего посмотрел на дверь спальни в конце коридора, прислушиваясь при

этом к звукам.

В шкафу была спортивная сумка, и Гэвин подумывал положить туда вещи, туалетные принадлежности и прочее перед побегом, но теперь он отбросил эту

идею. Дом не напал только потому, что Гэвин не попытался сбежать.

Он сел на кровать, взял свой альбом и кусочек угля, пытаясь выглядеть

спокойно и расслаблено. Как это сделать? Как найти в Доме маму, если тот

замечает каждое его движение? Он никогда не видел Дом таким мрачным, мертвым и зловещим. Существовал ли способ его обмануть?

Гэвин

помнил дни, когда был заперт, когда исчезли дверные ручки с

наружных дверей и пропали задвижки на окнах. Дэлайла уверяла, что Дом

менялся и физически преображался в тот вечер, когда она пришла на ужин.

Были ли у Дома части, о которых он даже не подозревал?

Заметив старую коробку на полке, Гэвин достал оттуда модель самолета, которую не закончил, и пробормотал, что нужно найти клей. Теперь у него

появилась возможность копаться в старых ящиках, заглядывать в шкафы, которые не открывал годами, даже проверять под подушками и кроватями. Дом, казалось, был рад помочь, отодвигая мебель с его пути и открывая для него

дверцы шкафчиков. Он открывал каждый шкаф, касался пальцами стен, проходя

мимо, ощущая края и выступы, которых не должно здесь быть.

Он нашел пачку старых флаконов с лекарствами от мигрени, которые

принадлежали, скорее всего, его маме, но никакого клея или скрытых комнат.

За два часа до назначенной встречи с Дэлайлой Гэвин был готов оставить

надежду найти хоть что-нибудь.

Он снова поднялся по ступенькам и пошел в свою комнату, остановившись

на полпути к кровати. В центре идеально постеленного покрывала лежала

фотография его мамы, которую он хранил в шкафчике в ванной.

Все это время Дом знал, что именно он искал.

Воздух остыл, в комнате потемнело, словно солнце ушло за облака. На коже

проступили капельки пота, и он ощутил, как по рукам, ногам и шее побежали

мурашки.

Снаружи вдали виднелось синее небо, листья деревьев трепетали на ветру, но ближе к Дому все оставалось темным. Двор был окутан тенью. А ветер качал

мертвые ветви его любимого вишневого дерева.

Позади него в коридоре послышался звук. Но не шаги, а рык. Такой звук

мог исходить только из утробы монстра – низкий и зловещий, вибрирующий по

перекрытиям под его спальней и взбирающийся вверх по стенам. Дрожь

становилась все выше и выше, словно охватила уже весь дом.

Гэвин закрыл глаза, представив ступеньки, и сколько шагов нужно сделать, чтобы попасть туда.

Если он побежит, то Кровать подвинется, и ему придется прыгать. Шкаф

попытается закрыть проход. В Коридоре пусто, но Стол был проворным и мог

заблокировать любую дверь, какую пожелает. Он попытается замедлить его, поймать и сбросить с лестницы, если будет нужно.

О боже.

Гэвин попытался отогнать мысль о предстоящем сражении из головы, но не