Домашний арест
Шрифт:
— Что? — не поняла я, еще не придя в себя от внезапности его появления.
Бесстыдно голый и невероятно-сексуально-растрепанный — это во второй раз вогнало меня в долбаный ступор. Фак! Хочу его.
— Мои вещи вряд ли высохнут до вечера. Придется снова остаться на ночь у моей коварной прачки, — хохотнул он, поднимая меня с колен.
— Ох, а ты езжай домой в простыне. Тебе идет невероятно, малыш, — вот и делай людям добро.
— Думаешь, это сойдет тебе с рук, да? — Алан подсадил меня на
— Ну с ног же сошло, — а я хихикала, продолжая нарываться.
— В этот раз тебе так не повезет, детка. Пленника придется кормить.
— На кухне тосты стынут и кофе, — попыталась оправдаться.
— Я не об этой пище, малыш.
Он присел, раздвинул мне ноги, лизнул. Я закатила глаза и схватилась за трубу в стене. Этот сумасшедший действительно пожирал меня. Его язык нырял в меня, пока палец поглаживал клитор. Машинка подо мной вибрировала, что чертовски ярко оттеняло волшебные действия Алана.
— Хочешь кончить, пока тосты не остыли? — оторвавшись от меня на мгновение, спросил он.
— Да… — всхлипнула я и добавила, совсем уже обнаглев:… два раза.
Алан хмыкнул, пробормотав:
— Ненасытная, — и нырнул обратно.
Его палец стал чертовски быстрым, а губы буквально высасывали из меня всю похоть. Он, черт подери, питался моим возбуждением, как гребаный вампир кровью.
Я задергалась в оргазме, сдерживаясь, как только могла, чтобы не раздавить хрипящий антиквариат, на котором сидела.
— Иди ко мне, пожалуйста, — захныкала я, желая повторить волшебный дубль у двери.
Не пришлось просить дважды. Центрифуга закрутила белье в отжиме, машинка затряслась. Картер матерился, благословляя ветхую стиралку грязными словечками. Центробежная сила весьма удачно отправила нас обоих в космос уже через пару минут.
— Унылые тосты, — скорчился Алан, увидев завтрак.
— Не хочешь — не ешь, — обиделась я.
Вот гад! Я тут ему наготавливаю с утра, а он…
— Не дуйся, малыш. Просто я думал, будут опять веселые формы. — улыбнулся Картер.
— Ну извини, как-то недосуг было вырезать ножом пенис, — я продолжала злиться. Или делать вид, что злюсь. Ну а чего он?
— Вырезать? Я думал, у тебя формы заготовлены. Пенис, задница, сиськи, вагина.
Я аж подавилась от смеха. Алан заботливо похлопал меня по спине, налил воды.
— Что смешного? — спросил он, пока я, все еще похрюкивая, вытирала слезы.
— Какая форма у вагины, Алан?
Он тоже прыснул, развел руками.
— Ты такой испорченный, — пожурила я его.
— У меня просто еще мозги трясутся от твоей машинки.
— А я на ней сидела, представь, что со мной?
Алан открыл рот, то ли чтобы откусить, то ли чтобы поддеть меня опять, но его перебил треск мобильного.
Он вышел в гостиную
— Кевин уехал вместе с компанией. Еще вчера. Он продал дом. Вернее, выставил на продажу, — выдал Картер мне сухую информацию, вернувшись в кухню.
— Хорошо, — я прикусила губу и слегка поежилась. — Отличные новости. Значит, зря я постирала твои шмотки.
— Что? Так вот в чем причина?
— Нет, то есть — да. Ну… я сначала просто решила постирать, а потом подумала, что так ты никуда не уедешь… до завтра, — я вроде пыталась бодриться, но мне было неловко признаваться в собственной трусости.
— Кэсси, — Алан усадил меня к себе на колени, крепко обняв. — Если ты хочешь, чтобы я остался, нужно просто попросить. А не приносить мои вещи в жертву механическому монстру. Запомни это!
— Запомню, — выдохнула я ему в шею, расслабляясь и морально, и физически.
Кевин свалил. Алан со мной. Выдыхай, Форман. Выдыхай.
Мы валяли дурака весь день до самого вечера. Вещи Алана успешно выстирались и сохли. Мы вместе приготовили обед и мирно просмотрели записанные заботливой Кэсси серии «Места преступления». Все это время мне не давал покоя — нет, не Кевин — а легкий мандраж от несдержанного обещания.
И ежу ясно, а Картеру тем более, что не яблоко толкало его пальцы в мой зад, а мое извращенное любопытство. Я помнила, что мне было хорошо в первую ночь, и подозревала, что может быть еще лучше. Выгнав Алана из душа, чтобы спокойно вымыться, я собралась с духом. Решилась — достала из шкафчика смазку.
— Хей, лови! — я бросила в Картера тюбик.
— И что это должно означать? — поймал, подвигал бровями.
— Означает, что я раскаиваюсь, что оставила тебя без одежды, хоть и не съела долбаное яблоко.
— Тебе это, — он помахал двумя пальцами, — не дает покоя?
— Да, — расписалась я в своей озабоченности.
Алан полулежал в кровати, хмурясь, вертя в руках тюбик.
— Кэсси, ты уверена? — он был чертовски внимателен к моей реакции, что распалило меня даже сильнее его поддразниваний.
— Я хочу, — прошептала я ему в щеку, забравшись в кровать и пристраиваясь рядышком. — Хочу попробовать.
Руки Алана пробежали по моим изгибам, поглаживая и возбуждая.
— Ты доверяешь мне?
— Да.
— Ты должна будешь делать все, что я говорю, или…
— Или?
— Или тебе будет больно, малышка. А это нам совсем не нужно, правда? — его губы уже спустились к моей груди, а ладонь нежно массировала меня между ног.
— Нет, то есть — да, — я запуталась. Но он сам виноват — всегда он!