Домашний фронт
Шрифт:
Бетси смотрела на него во все глаза:
— Ты даже не знаешь?
— Ешь. Потом иди чистить зубы. Через две минуты уходим.
— Я не пойду на первый урок, — сказала Бетси. — Ни за что. Там будет Зоуи. И Сиерра. Когда они увидят мои волосы…
— Ты пойдешь в школу! Мне нужно успеть на паром. — Майкл посмотрел на часы, висевшие на стене кухни, и поморщился. На паром он опоздает, а это значит, что придется пропустить первую встречу с клиентом.
Бетси скрестила руки на груди.
— Я объявляю голодовку.
— Отлично! — бросил
Он собрал со стола посуду и поставил в мойку вместе с хлопьями и молоком. Потом принес из прихожей розовые ботиночки Лулу.
Бетси не двинулась с места. Она сидела на стуле с оскорбленным видом: подбородок вздернут, глаза прищурены.
— Я не собираюсь опаздывать. Все будут на меня пялиться.
— Ты что, Мадонна? Растрепанные волосы не отменяют школу. Бери свой рюкзак.
— Нет.
Майкл пристально посмотрел на нее.
— Бери свой рюкзак и выходи. Иначе я сам за руку приведу тебя на первый урок.
Бетси в ужасе приоткрыла рот, потом закрыла.
— Ладно. Я иду.
Майкл выглянул из кухни в гостиную, где Лулу улеглась на диване с одеялом и плюшевым дельфином и смотрела видео, на котором Джолин читала ей сказку.
— Лулу, дай я надену тебе ботинки. Иди сюда.
— На ней ободок, — мстительно сказала Бетси.
Майкл прошел в гостиную и взял Лулу на руки. Ободок слетел у нее с головы.
— Я невидима! — вскрикнула девочка.
Он отнес кричащую и визжащую дочь в машину, пристегнул ремень. Бетси, молчаливая и мрачная, села рядом с сестрой.
— Я хочу к маме! — заплакала Лулу.
— Да. — Майкл повернул ключ зажигания. — Думаешь, мы все не хотим?
Первая неделя без Джолин едва не доконала Майкла. Он и не представлял, сколько времени и сил требуют дом и дети. Если бы не неиссякаемая энергия матери, пришлось бы нанимать помощницу на полный день. Мать буквально спасла его. Джолин записала Лулу в продленную дошкольную группу. Это означало, что Мила могла работать почти до четырех; потом она забирала Лулу из продленной группы и успевала приехать к ним домой до возвращения Бетси, чтобы девочка не приходила из школы в пустой дом — одно из строгих правил Джолин. Майкл приезжал домой в шесть, и к этому времени мать уже успевала прибраться и приступала к ужину. Большая часть обязанностей теперь ложилась на нее.
И все равно все шло наперекосяк. Бетси была невыносима — Майкл не мог предвидеть ее реакцию на простейшие вещи. Она могла расплакаться из-за пустяка, а через пять секунд становилась агрессивной, как шершень. Поладить с Лулу было ничуть не легче. Она почти все время носила ободок с серыми кошачьими ушками, повторяя, что останется «невидимой» до возвращения Джолин. А когда Майкл не обращал внимания на игру и брал ее на руки, завывала, словно привидение, всхлипывала и говорила, что хочет к маме.
И еще дело Келлера — судя по всему, оно превратится в настоящую катастрофу. Келлер по-прежнему ни с кем не разговаривал, даже с назначенным
Звонок интеркома.
— Майкл? К вам мистер Келлер.
— Пригласите его. — Майкл закрыл папку и достал блокнот.
Эдвард Келлер вошел в кабинет, он явно нервничал. Это был крупный мужчина с короткими темными волосами и густыми усами. Бледное лицо покрыто капельками пота. Клетчатая рубашка и джинсы «Рэнглер».
Майкл встал, протянул руку.
— Здравствуйте, Эд. Рад наконец с вами познакомиться.
Они обменялись рукопожатием.
— Моя жена не придет. Хотела, но… она просто не в состоянии об этом говорить. Эмили была нам как дочь. Это тяжело…
— Понимаю, — сказал Майкл. Он действительно понимал. Он жил в мире преступников и жертв и постоянно сталкивался с горем людей, вдруг осознавших, что любимый человек совершил гнусное преступление. В подобных делах Эд и его жена — тоже жертвы, только об этом никто не думает.
— Он со мной не разговаривает, — сказал Эд. — Просто сидит и смотрит в стену.
— Буду с вами откровенен, мистер Келлер, — это наша главная проблема. Пока разговаривает только прокурор, и мне очень не нравится то, что я слышу. Они обвиняют Кита в убийстве первой степени и заявляют о наличии свидетеля, который готов подтвердить, что Кит признался в убийстве.
Эд обмяк. Вид у него был несчастный.
— Он был таким хорошим мальчиком, общительным, дружелюбным. Знаете, из тех детей, что помогут донести сумку с продуктами и спросят, как прошел день. Он встречался со многими девушками, в основном из танцевальной группы поддержки, в старших классах любил развлекаться, но когда встретил Эмили, то сразу понял, что она его судьба.
— Когда начались проблемы?
— Какие?
— В браке.
— Нет. Не было никаких проблем.
— Эд, — ровным голосом сказал Майкл, — но ведь что-то пошло не так.
Эд посмотрел на свои руки.
— Мы сами миллион раз задавали себе эти вопросы… Не выглядел ли он подавленным? Ты когда-нибудь слышал, как Кит кричит? Он не говорил, что несчастен? Мы все перебрали… У них был счастливый брак — вот что мы думаем. Она так ждала его возвращения из Ирака, писала ему каждый день.
Майкл выпрямился.
— Ирак? В документах нет упоминания об Ираке. Тут лишь говорится, что он служил в морской пехоте и уволился с положительной характеристикой.
— Кит был там дважды. После второго раза он изменился.
— Что вы имеете в виду?
— Мы все видели, что он стал другим. Если его испугать — а это было легко, — он так резко поворачивался, что становилось не по себе. Я знаю, что он плохо спал. Эмили мне говорила, что Кит стал класть рядом с кроватью заряженное ружье. А я ответил: «Да простит меня Бог, но мужчина должен защищать свою семью».