Домик №10
Шрифт:
– Свои, – сказала Роза Моне и повторила для верности: – Свои!
Моня головы не поднял, но хвостом выразил полное согласие с Розой, демонстрируя понимание ситуации.
– А это ваша собака, да? А как её зовут? Это девочка или мальчик? А у него детки есть? Щеночки? А я его поглажу сейчас! – всё это выпалила Светик буквально за мгновения и направилась к Моне, который и виду не подал, что заметил движение. Лежал и с равнодушным видом смотрел на происходящее, кажется, всё, что его волновало – любимая покрышка. Так и проворчал бы «покры-ы-ышечка
– Светик, – окликнул девочку Матвей и широкими шагами подошёл к ребёнку. – Что ты знаешь про собак?
– Чужих собак нельзя гладить и подходить к ним тоже нельзя.
– И почему ты сейчас пошла к чужой собаке?
– Так она же не чужая! Она еёйная собака! – Светик показала рукой на Розу.
– Не еёйная, а её, Розы, а лучше с отчеством, сначала надо вежливо познакомиться. И спросить, можно ли погладить, убедиться, что можно, и что собачка с ошейником, на поводке и с намордником. Особенно большая собачка.
– Роза. – Светик посмотрела на Розу. – Я Света, можно я поглажу твою собачку, только ты надень на неё намордник и скажи своё отчество!
– Можно? – для чего-то спросила Роза Матвея.
Иногда они с Моней встречали отдыхающих, порой даже детей, и те просили погладить мохнатого зверя. Роза брала Моню на короткий поводок и, придерживая морду пса, разрешала гладить. Но только детям, чужих взрослых Моня терпел с трудом, и Роза, как и Виктор, уважали личное пространство питомца, да и не дело это, разрешать каждому встречному обниматься с кавказцем. В душе он может считать себя хоть хомяком, хоть котом, но опасным зверем Моня быть не переставал.
– Это ваша собака, – улыбнулся Матвей. – Надеюсь, он не опасен? То, что обучен, вижу.
– Моня обучен и не опасен. – Роза окинула взглядом Розенберга М. Ещё не хватало к её Моне придираться! Для чего-то она добавила: – И, кстати, проведена ежегодная вакцинация, глисты и блохи прогнаны!
С этого богатыря станется потребовать ветеринарный паспорт или ещё санитарную справку на Моню.
– Я рад. – Матвей кивнул.
– Так что? – Девочке явно надоело смотреть на диалог взрослых и слушать их бессмысленные обсуждения, когда рядом лежит собака и ждёт, когда же её погладит Светик!
– Ко мне! – Роза посмотрела на пса. Тот покосился на покрышку. – Оставь.
Моня оставил и пошёл к хозяйке, едва повиливая хвостом. Подойдя, уткнулся холодным носом в бедро. Роза взяла под ошейник и подозвала Светика. Девочка подошла на цыпочках, от восторга слегка попискивая, звук был странным, Моня косился, но покорно стоял и позволял себя гладить. Матвей в это время стоял рядом, его Моня демонстративно игнорировал, а Даниил пятился спиной от компании с собакой.
– Даня у нас боится собак, – нараспев проговорила Светик.
– Я не боюсь! – возмутился мальчик, насупившись.
– Боишься! Или подойди и погладь!
– Не хочу, надо больно!
– Надо!
– Не надо!
– Трусишка зайка серенький!
– Светик. – Матвей сел на корточки рядом со Светиком,
– А ты вообще ночью плачешь и писаешься! – раздалось в ответ от Даниила. Звонко, на весь лес, казалось, даже ущелье с рекой подхватило: «исаешься, исаешься, шься, шься».
– Даниил. – Матвей повернулся к мальчику. – Мы не осуждаем особенность друг друга, а любим и всегда поддерживаем.
Мать-наседка, а не мужчина. Интересно, как такой человек может быть тренером по борьбе и вообще – тренером? Роза никогда не занималась спортом, но хореография требует не меньших нагрузок. Хореографы гоняли подопечных до седьмого пота и не очень-то церемонились с обращением, а то и методами. Получить ладонью по спине, чтобы выпрямилась, и даже скакалкой, было делом почти обыденным. Дисциплинирующим атрибутом. А здесь «не осуждаем, а любим». Институт благородных девиц, а не клуб единоборств.
– Я прошу прощения за нечаянный визит, мы ненамеренно доставили вам неудобства, – обратился к Розе Розенберг М.
– Да какие неудобства, после того, что мы моемся в одном душе, какие могу быть неудобства?
– Это…
– Ай, да ладно, мойтесь! – Роза махнула рукой.
Получается, что Матвей живёт в домике с Даниилом и Светиком и не хочет их будить раньше времени, а кабинок в уличном душе всего четыре, и на восьмой-то домик не хватает. Роза об этом не задумывалась, мало кто пользовался уличным душем, тем более, в районе шести утра. Наверное, никто. Люди приезжали отдыхать, а не соблюдать спортивный режим и закаляться. Если Розенбергу М. так удобней, пусть моется в её душе. Розе не накладно, а человеку приятно.
– Я встаю в одно и то же время, – зачем-то заметил Матвей.
– А я в разное, – честно призналась Роза.
– Тогда встретимся. – Матвей сказал это настолько спокойно, будто сообщал, что на определённой станции метро он бывает в районе полудня, и если и Роза в это время едет с работы, то они могут встретиться. Никакой разницы, в метро в час пик или в душе голым.
Всё это время Светик наглаживала Моню, а тот довольно вилял хвостом. Странно, обычно пес относился к детям лояльно, но без энтузиазма, точнее – без особой симпатии, а на Светика смотрел едва ли не с обожанием. Даниил же стоял поодаль и с толикой зависти косился на идиллию, которая воцарилась у сестры и собаки.
Роза, после слов Матвея о возможной встрече, отвернулась. Получилось неловко, но хуже было бы, если б он заметил ее вспыхнувшие щеки. В самом деле, ей-то чего стесняться и покрываться румянцем, как невинной девочке? Роза не смогла бы ответить, когда последний раз смущалась, даже когда обнажалась перед мужчиной, что уж говорить о противоположной ситуации. Однако она краснела, по большей части от того, что в воображении тут же начинали крутиться порно-ролики с Матвеем и ею в главных ролях. Шикарные ролики. Вудман бы обзавидовался!