Домик №16
Шрифт:
И начал пытаться вклиниться в правый ряд. Получалось плохо, автомобили толкались, проходили вплотную, в итоге Михаилу удалось съехать в забитый машинами «карман», свернуть во дворы, срезать пару улиц и вырулить на идущую в нужном направлении.
Больница встретила светящимися неуютными корпусами. Михаила пробила дрожь: он ненавидел больницы, запах длинных коридоров, гул флуоресцентных ламп, чахлые растения по углам, поручни вдоль стен и лестниц. Поморщился.
Евгения была ещё в приёмном покое, рядом суетилась ее мать, Мишу она знала. Что греха таить, работников он предпочитал
– Не понимаю, долго ещё будут тянуть резину?! – Нина Джановна, высокая, объёмных размеров, громкая, суетилась вокруг бледной Жени. Нины всегда было много, в каком бы помещении ни оказывалась Нина Джановна – королевство ей тут же становилось мало. Ещё говорят, восточный характер передаётся по наследству. Не было в Нине ничего от отца-казаха. Ни внешности, ни характера. А уж в Джин и вовсе не было заметно и толики восточной крови.
– Давай, дорогой мой, – развернулась всем грузным телом к Михаилу Нина Джановна. – Узнай, что там и как.
– Нин, успокойся, – ответил Михаил.
– Я успокойся? Я? Я даже не начинала волноваться! Они мне ребёнка хотят покалечить, а я буду молча сидеть?! Да как бы ни так! Давай, сходи, дорогой мой, тебя, как мужчину, скорее послушают! – Откуда-то вынырнули восточные традиции.
Михаил усмехнулся, представляя, как «не послушают» Нину Джановну, всегда готовую устроить скандал, написать жалобу, раскатать любого нерадивого сотрудника, вставшего на её пути к комфорту. А тут и вовсе речь шла о единственном ребёнке, всего-то двадцати семи лет от роду, замужнем. И муж, который, кстати, стоял рядом, очевидно в расчёт Ниной Джановной не брался.
– Ты как? – Михаил присел рядом с Джин.
Всегда бледная, она была белее обычного.
– Дерьмово, – прошептала почти белыми губами Женя.
– Отлично. – Михаил встал.
Отличного в этом не было ничего. Не для того Михаил Розенберг ежегодно выкладывал приличную сумму на добровольное медицинское страхование сотрудников, чтобы потом эти самые сотрудники загибались в очереди в городской больнице на общих основаниях с остальными.
Через десять минут после звонка в страховую и шипения Михаила на ни в чём не повинного регистратора, Джин покатили на инвалидном кресле по коридорам приёмного покоя, а потом и вовсе подняли в отдельную палату. Бытовые условия были сносными, уборная в палате, кнопка вызова медицинской сестры, возможность присутствия одного из родственников, небольшой телевизор и маленький холодильник, без морозилки. И стены мерзковатого салатного цвета. Джин, окончившая художественную школу, заявила, что это определённо «шартрез жёлтый».
Михаил согласился, про себя ещё раз порадовавшись, что никакими обязательствами с женщинами не связан. Мужской мозг попросту не предназначен для переваривания информации, что грязно-салатовый цвет на самом деле жёлтый, да ещё и шартрез. Каким образом он передаст подобные сакральные знания Светочке? Всё-таки решение не переезжать в свою квартиру было верным. Света получит домашнее женское воспитание, обязательно освоит Бехштейн и будет знать, что такое «шартрез», будь он хоть
А утро встретило… пробками! Конечно же.
Сначала Михаил завёз в школу Даниила, довел его до раздевалки, терпеливо подождал, чтобы сын справился с одеждой, сменной обувью и точно не забыл портфель на стульях в гардеробе.
Потом отвёз на танцы Светика, где пришлось справляться с ярким гимнастическим купальником и пучком на голове дочки. Света привычно терпела, когда отец закреплял непослушные кудряшки шпильками и натягивал сверху сетку.
Заскочил в детский сад дочери – она посещала группу на половину дня, для общего развития, как говорится. Для социальной адаптации.
Там неугомонный родительский комитет открыл сбор на подарки детям, воспитателям, нянечкам, музыкальному руководителю, директору, и один Яхве знает, кому ещё. Михаил не вмешивался в подобные вопросы, молча отдавал деньги, иногда предлагая свою помощь в виде тягловой силы и машины, слушая щебетание родительниц и скрипя зубами в ответ на липучий флирт. Одинокий обеспеченный отец в глазах женщин – прямо огромный кусок шоколадного бисквита, а то, что мужчина не страшен и молод, всего тридцать четыре года, добавляло глазурь, ведро цукатов и безе.
Родительницы всегда выбирали подарки «нужные» и «практичные», например, энциклопедию по ведению домашнего хозяйства. Для пятилетних девочек! В пять лет куда полезней знания как залезть на дерево и не ободрать коленки или поджечь траву с помощью лупы.
Девочка, несомненно, должна расти девочкой. Для этого Михаил и живёт с матерью и бабушкой, чтобы Светочка не обрастала отцовскими манерами или, что ещё хуже, лексикончиком борцов. Но к чему рецепты приготовления шарлотки возносить в культ! Никто ещё от голода не помер, парню тоже надо уметь готовить хотя бы самое необходимое. И девочка – если захочет шарлотку, значит, приготовит.
Но Михаил ничего не понимал в воспитании девочек, потому не спорил с родительницами, Света получала очередной подарок, безразлично пробегала глазами по ярко-розовым страницам и закидывала книгу в угол. Кто знает, может, однажды ей эти знания пригодятся и всплывут в памяти так же, как знания оттенков цветов.
Таким образом, в офис Михаил добрался лишь к полудню, буркнул «здрасте вам» Ольге и распивающему чаи рядом с ней айтишнику. Мужику шёл четвёртый десяток, он работал то там, то здесь, везде понемногу, но ничего постоянного в целом. Когда не работал, буквально жил в компьютерных играх. Странноватый тип. Но дело своё знал и в любой момент был, что называется, «в зоне доступа», а большего и не требовалось.
Ольга, как обычно, прекрасно выглядела. Отчество Алексеевна было слишком простым для грации и внешности Ольги. Такими изображают древнерусских княгинь или жён варягов. Длинные русые волосы, сегодня собранные в низкий хвост, тёмно-синие глаза, глядящие на окружающих с достоинством, присущим только полностью удовлетворённым женщинам. Удовлетворённым собой, обстоятельствами, самой жизнью. Запоминающаяся, при этом не яркая. Не только ровесница, но и подруга Софии – бывшей жены Михаила. Или уже бывшая подруга?