Домина
Шрифт:
– Я понял, что у тебя с моим братом разладилось, – мы вышли из дома и медленно побрели к беседке в саду Просперусов.
– ?аст до сих пор с отцом в Риме и не собирается его покидать.
У меня сжалось сердце.
– ? что вы здесь делаете? Разве вы не должны быть с ними?
Фабий проигнорировал мой вопрос.
– Занимаюсь шантажом, - усмехнулся он и медленно многозначительно добавил: - Белочка. Как думаешь, императору и другим доминам будет интересно, кто устроил этот хаос? Кого нужно обвинить в многомиллионных убытках?
– Этот хаос, как вы сказали, рано или поздно
Конечно, это был блеф. Я надеялась, что у ?абия все-таки развито чувство семейственности, и он не станет подставлять родного брата. Фабий в ответ на мой выпад лишь хмыкнул. Мы сделали круг вокруг беседки, и зашли внутрь. Я давно перестала бояться наследника Лукрециев. Сейчас он не вызывал во мне никаких сильных чувств. Красив, высокомерен, холоден. Его ледяная натура претила моей, темпераментной и пылкой.
Мы сели на скамейки друг напротив друга, как двое враждебно настроенных адвoкатов, представляющий две воинствующие стороны. Фабий задумчиво рассматривал мое лицо, чуть прикрыв веки.
– Тогда обойдемся без шантажа, – пожал он плечами, – тем более что мое предложение находится в другой плоскости.
Я инстинктивно подoбралась. В воздухе витал странный аромат, свежесть грозы с привкусом электы на языке. И хоть на лице Фабия не отразились никакие эмоции, мой доминский нюх не ошибался. Жаль, что я так и не научилась толком им пользоваться.
– Мы с тобой очень похожи, – вдруг произнес он. Я удивленно вскинула брови. Да ладно!
– Оба хладнокровно идем к своей цели, используя все доступные средства. ?оть ты и молода, но в тебе есть и смелость,и хитрость,и цинизм. Из последней нищенки пробраться на вершину мира – дорогого стоит.
Интересно, к чему он ведет? Но не буду спорить. Всегда думала, что я честная и открытая, но со стороны виднее. Доля истины в его словах есть. Когда встает вопрос о защите моей семьи, я способна идти по головам, не выбирая методы. А Просперусы давно стали моей семьей. Кстати, эта черта есть и у Растуса. Для него то же самое важное – родные люди. Мать сестры, отец. Даже брат. Я никогда не слышала от Раста ничего плохого в отношении Фабия. Он подшучивал над ним, дразнил, злил его, но ни разу не вступил в открытый конфликт. Лишь однажды два брата столкнулись не на жизнь, а на смерть, перед тем, как я ушла в свой мир.
– Мы могли бы стать отличной парой, – закончил Фабий свою мысль.
Я нахмурилась. Зачем ему я? Он не похож на влюбленного. Скорее, на бездушную вычислительную машину.
Я вспомнила слова Растуса там, на Родосе,и мысленно с ними согласилась. По моему мнению, Фабию уже не интересны женщины, по крайней не в том плане, в котором должны. К девяноста годам он испытал все в своей жизни, и успел устать от этого. Возможно, какие-то чувства могут родиться в его душе, но той страсти, которую испытывают молодые, у него нет и не будет. Потому что она ему не ну?на. Все должно происходить в свое время. И страсть, и любовь, и семья, и дети.
– Что за бред?! – я едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, – вы ведь меня не любите,
Лицо домина вдруг исказилось. Он нечасто позволял простым смертным замечать за собой какие-либо эмоции, и сейчас мне посчастливилось разглядеть в его глазах ярость. Запахло грозой, мне даже показалось, что где-то громыхнул гром. Я украдкой бросила взгляд на небо – там было ясно.
– ?ватит нести чушь! – прошипел Фабий сквозь зубы. От неожидaнности я испуганно замерла. – Ты ничего не знаешь о любви. Ты слишком молода и неопытна.
Домин почти сразу же успокоился, мгновенно взяв себя в руки. Лицо разгладилось, он снова стал идеальным, безупречным в своей бесстрастности.
– Любовь разная, Бел?а, - мягко произнес он одними губами, - почему ты думаешь, что моя любовь хуже? Потому что ты ее не понимаешь? Я просто люблю, как умею.
– Правильно, – хрипло ответила я, унимая нервную дрожь в животе, - у нас огромная разница в возрасте, в опыте, суждениях, привычках. Ваша любовь мне не подходит. Для меня брак - это союз двух любящий сердец, а не деловая сделка. ? вы любить не способны в принципе.
– Способен. Может быть, не так как ты представляешь, не так как ты привыкла видеть, но способен, - Фабий выглядел серьезным до мурашек на коже. – Расскажи мне тогда, что это? Чувство, которое съедает меня изнутри,тоска, которая не дает ни спать, ни работать. Потребность видеть, разговаривать, касаться. Желание навечно запереть тебя в доме и не выпускать. Присвоить, сделать своей рабыней, собственностью, послушной куклой.
Я резко отшатнулась, увеличивая расстояние между нами, хоть оно вряд ли меня спасло бы. Я даже на миг забыла, что домина, что смогу отбиться,так меня испугало его чудовищное признание.
– Да, может быть моя любовь на твой взгляд уродлива и болезненна, - он понял по моему виду, что я чувствую, - но не нужно мне говорить, как любить - я по-другому не умею. Это не моя вина, что я не люблю тебя так, как тебе хочется.
– Но и не моя тоже, – умудрилась ответить почти спокойно.
Наверное, я смогла бы его понять. Или хотя бы попытаться. Растопила бы лед, нашла бы точки соприкосновения, научилась жить с ним, сделала бы его человечнее, мягче, добрее. Но… во-первых, это было бы возможно при условии моей любви к нему, а ее нет. ? во-вторых, зачем мне тратить одну единственную жизнь на эту жертву? Положить на алтарь все? Для чего?
Даже думать об этом не хочу. Влюбляться нужно в человека одного с тобой возраста. И любить со всей страстью, потому что именно в это время наиболее яркие и острые чувства. Нет, не спорю. Есть случаи искренней и сильной любви между девушкой и пожилым мужчиной и наоборот, но это скорее исключение, чем норма.
Все нужно делать вовремя. Любить, мечтать, грезить о поцелуях, касаться кончиками пальцев, замирать от нежности. Видеть красоту в каждой черточке, морщинке,изъяне. Ревновать до мурашек, до желания растерзать за взгляд в сторoну. Все эти чувства - страсть, одержимость, чуткость, преклонение, покорность живут в тебе, пока ты молода, пока горит сердце.