Доминик
Шрифт:
Мария проворно подошла к нему на расстояние фута. Приподняв ногу, она поставила носок шпильки на его живот, заставив острый каблук нависнуть над его членом, балансируя при этом на другой тонкой обнаженной шпильке.
– Боишься?
– спросила она, изогнув бровь.
– Нет, я тебе доверяю. – Доминик снял руку с ручки кресла и провел ладонью по ее длинной, шелковистой ноге, которая продолжалась несколько дней. Наклонившись, он поцеловал ее внутреннюю сторону бедра. – А ты бы не посмела, принцесса, - сказал он с улыбкой.
Это было правдой. Она никак не могла обидеть ту часть его тела, которую
Дом провел рукой от верхней части бедра вниз по ноге, до пятки. Мария с любопытством смотрела на него, пока он любовался ее ногами в туфлях, а затем он схватил ее пятку одной рукой, чтобы она не проткнула его, а другой поднес ее ногу ближе. Крепкая хватка не дала ей упасть, пока она идеально балансировала на одной шпильке.
Он снова наклонился вперед, и его глазам открылся прекрасный вид на поднимающийся подол ее платья. Не отрывая взгляда от ее прозрачных кружевных стрингов, он поцеловал ее внутреннюю часть бедра. – Я знаю, что ты не хотела этого, - Доминик крепче сжал ее бедро, - когда сказала мне размер своего кольца, но я знаю, что заставляю тебя задуматься об этом, принцесса. Он поцеловал ее бедро еще выше, приблизив свое лицо к ее маленькой красивой киске. – Как ты думаешь, сколько еще ты сможешь продержаться?
От этих поцелуев голова Марии чуть не откинулась назад.
– Ты имеешь в виду, сколько еще ты сможешь продержаться?
Дом лизнул шелковистую плоть одним долгим движением, прежде чем с улыбкой отстраниться.
Внутренне застонав, когда его губы покинули ее бедро и он не продолжил, она наклонилась вперед, поставив одно колено рядом с его бедром, а другое приподняв, устроилась на его коленях. Первой его поцеловала не Мария, а Дом, взявший в заложники ее пухлые губы.
Поцелуй с Домиником был похож на ожог - было больно целовать его, но отстраняться от пламени было еще больнее. Лучше пережить первоначальный болевой шок, пока не привыкнешь. Контролировать пламя было гораздо менее больно, чем сгореть заживо.
Дом просунул руки под платье и по бедрам добрался до задницы, задрав тугой подол до талии, полностью обнажив тонкие стринги, которые не скрывали абсолютно ничего. Взяв его нижнюю губу, чтобы засосать между двумя зубами, Мария умоляюще посмотрела на его руки, которые крепко сжимали ее обнаженные щеки. – Пожалуйста, ....
– Пожалуйста, что? – спросил Дом, желая, чтобы она продолжала умолять.
Мария плакала не только телом, но и голосом, требуя, чтобы он избавил ее от боли. – Пожалуйста, я больше не могу.
– Я все равно не собираюсь тебя трахать, принцесса.
Когда он убрал руки с ее задницы, она подумала, что он собирается помешать им продолжить, но он положил руку на ее шею, приподнимая ее шею к себе.
Доминик поцеловал ее в губы. – Но я дам тебе попробовать.
Следующей мыслью Марии было полное блаженство, когда она почувствовала, как другая его рука накрыла ее киску. Доминик начал нежно поглаживать ее по тонкой материи, пока не просунул большой палец под кружево и не нащупал пульсирующую пуговку. Она положила голову на плечо Доминика, чувствуя облегчение, которое он дарил ей, и он стал тереть ее, успокаивая покалывание и одновременно разжигая пламя.
Одним маленьким пальчиком Дом разрушал ее решимость быть соблазнительницей, становясь
– Здесь?
– спросил он с улыбкой, прекрасно зная, где именно.
Она впилась ногтями в ручки кресла, чтобы не разорвать его в клочья от всепоглощающего вожделения, которое разжигало ее киску, и еще больше усилилось, когда вторая рука Доминика переместилась на каблук ее туфли, раздвигая бедра шире и выше. Повороты и движения его пальцев по ее бедрам привели к тому, что она потянулась вниз, чтобы провести языком по его шее.
Ее бедра начали сильно и быстро двигаться в такт с пальцами, проникающими в ее киску. Доминик делал ее горячей. Ледяная принцесса растаяла в луже, и достаточно было лишь двух пальцев в нужной области, чтобы она задыхалась от желания еще. – Дом...
– Кончи для меня, принцесса.
Четыре слова, и Мария начала содрогаться в оргазме, опутывающем ее паутиной, из которой она не хотела выбираться. Сделав несколько горячих вдохов, Мария нежно поцеловала Доминика, поблагодарила его, а затем провела языком по его нижней губе, смачивая ее.
Моя очередь.
Мария не отрывала от него горячего взгляда, когда она взялась за его джинсы и начала спускаться вниз. Его татуированный палец уперся ей в подбородок, останавливая ее движение.
– Ты не хочешь, чтобы я отплатила за услугу?
– спросила она, задыхаясь и смачивая нижнюю губу.
Дом продолжал держать палец на месте. – Нет, принцесса.
– Но я хочу. – Она снова опустилась, практически представляя его у себя во рту, но Дом удержал ее на месте.
– Спасибо за предложение...
– Он поцеловал ее надутые губы. – Но я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне до тех пор, пока мы не поженимся.
– Почему? – Это казалось не очень справедливым, что он не может получить никакого облегчения.
Его ледяной взгляд был непреклонен. – Я же сказал вам, принцесса. Я не собираюсь тебя порочить.
Мария больше не сопротивлялась, положив голову ему на лоб. Она хотела сказать ему, что он никогда не сможет отдать ей свои грехи, что он не спасет ее и не убережет ее душу от попадания в ад, позволив ей прикоснуться к нему. Но это было невозможно, потому что, хотя он и не считал себя чистым, Мария видела, что это так. Он был добрым, хорошим и верным, и именно из-за этих качеств она поняла, что бессмысленно пытаться переубедить его.
Признав свое поражение, она решила отвлечься, пока он не свел ее с ума от нужды. В противном случае ее ожидала чертовски долгая ночь.
– Итак, - Мария сделала последний, долгий, успокаивающий вдох, чтобы вернуть температуру, - ты все еще хочешь выпить?
Сороковая глава
Это ловушка
– Мария, что-то мне подсказывает, что я не должен видеть, что находится за этой дверью. Доминик сжал челюсть, недоумевая, какого хрена он по глупости вышел с ней из лифта на цокольном этаже. И если этого было недостаточно для самоубийства, он позволил себе идти рядом с ней, пока они шли по длинному, жуткому коридору к подозрительной двери.