Доминирование
Шрифт:
То, что осталось от дерзкой, ехидной девчонки, что когда-то смеялась в лицо всем опасностям, теперь напоминало лишь бледную тень. Её когда-то аккуратно уложенные волосы сейчас были спутаны, будто она рвала их в приступе безумия, а пряди липкими сосульками прилипли к лицу, смешавшись со слезами, слюной, и бог его знает чем ещё.
Глаза, которые недавно смотрели на меня с насмешкой и плохо скрываемым чувством превосходства, теперь были совершенно пустыми, без единого проблеска мысли.
Одежда пленницы тоже была в первоклассном беспорядке: рукава
Но внешность была сущей мелочью по сравнению с тем, что было в её взгляде, направленном в никуда. В этом взгляде были отчаяние и пустота. Это был взгляд существа, в одно мгновение потерявшего всё.
На протяжении всего этого времени она понимала. Понимала и видела, что абсолютно всё, чем она раньше по праву гордилась, всё, что делало её тем, кем она была — украдено. По кусочкам. Безжалостно.
На её лице не было ни злости, ни ненависти, все они уже прошли, когда она отчаянно умоляла остановиться… Осталась только глубокая, всепоглощающая пустота.
Честно говоря от вида этого зрелища глубоко внутри меня шевельнулась задремавшая совесть, но когда я на несколько мгновений представил последствия, которые могли бы быть, если бы у этой лазутчицы получилось задуманное ею дело, то она заснула вновь.
Переведя взгляд на зашедшую следом за мной Изольду, я спросил у неё тихим голосом:
— И давно она так сидит?
Начальница Эсмаруильской тюрьмы выглядела весьма не типично для той, кто в моём родном мире не стесняясь проводил эксперименты над людьми. При взгляде на пленницу в углу камеры она сразу отводила от неё взгляд, и нервно сглатывала.
Внезапно я осознал, что судя по всему она так себя ведёт потому что проецирует подобную ситуацию на себя, и ей очень не нравятся испытываемые эмоции. Мысленно улыбнувшись, я тут же подумал:
«Как интересно получается… Хотел поставить на место одну наглую девчонку, а ставлю сразу двух… Ну да ничего, Изольда от этого только умнее будет и не станет больше совершать ошибок.»
Осознав, что мой вопрос похоже прошёл мимо сознания взбудораженной девушки, я легонько потряс её за плечо и чуть громче обычного сказал:
— Изольда, приём!
Девушка тут же сфокусировала свой взгляд на мне, и я сразу повторил свой недавний вопрос:
— Я спрашиваю — насколько давно она в таком состоянии?
— Да сразу как она отключила свой артефакт, девчонка и затихла! — раздался глубокий бас от дверей камеры, на что я довольно кивнул, и присев перед нашей пленницей на корточки, тихо сказал:
— Ну как тебе наше гостеприимство? Теперь ты готова к конструктивному диалогу?
Некоторое время пленница молчала, и я уже грешным делом начал думать, что мы несколько перебрали с воспитательными
— Пришёл позлорадствовать? Как это мелочно… Если бы я знала, что у вас есть административный артефакт такого уровня — ноги бы моей не было в этом городе.
Я широко улыбнулся, до невозможности довольный состоянием пленницы и произведённым на неё впечатлением возможностями Эсмаруила, после чего спокойно сказал:
— Зачем же сразу злорадствовать… У нас с тобой был договор, что через час я вернусь и ты мне подробнейшим образом расскажешь каким это чудесным образом ты решила украсть Сердце мира. Час прошёл, и вот — я здесь, и готов тебя внимательнейшим образом выслушать.
Своими словами я умудрился вывести пленницу из её подавленного состояния, и это выразилось в том, что она посмотрела на меня как на душевно больного, и неверящим голосом прошептала:
— Ты совсем долбанутый? Ты только что буквально растерзал меня… Уничтожил всё, чего я добивалась годами… И сейчас как ни в чём не бывало говоришь, что готов меня выслушать?! Да ты конченный уб…
— Тише, тише… — прервал я пленницу, пока она не успела наговорить лишнего, и видя, что мои слова разжигают пожар ненависти в её взгляде ещё сильнее, тут же дополнил:
— Я могу всё вернуть!
В тот же миг девушка словно забыла как дышать и закономерно поперхнулась. Я бы может и помог ей придти в себя, однако вполне справедливо опасался за сохранность своей шкуры, поэтому предпочёл просто молча наблюдать за тем, пока она наконец откашляется и придёт в себя.
Когда этот светлый момент настал, она посмотрела на меня пристальным взглядом, в котором медленно разгорался огонёк надежды, и коротко спросила:
— Это правда?
Я только лишь кивнул, после чего совершенно спокойно сказал:
— Мне нет смысла врать тебе. Я действительно способен вернуть тебе всё до последней единички, но естественно с целым рядом условий и гарантий, которые буду продумывать уже не я.
Девушка, услышав эти слова, горько усмехнулась, и тихо заметила:
— То есть ты мне предлагаешь выбор между смертью и рабством, я правильно поняла?
После этих слов я присел перед пленницей на корточки, и внимательно глядя в её серебристые с синими прожилками глаза, равнодушно заметил:
— Ты сама решила попытаться обнести мой город, так что теперь получай последствия от своих не обдуманных решений.
Пленнице мои слова явно пришлись не очень по душе, но желание вернуть утраченное было намного сильнее, поэтому она горько выдохнула и сказала всего одно слово:
— Спрашивай…
Если вы думаете, что после этих слов я сразу же кинулся удовлетворять свой интерес — вы правы, такое желание у меня действительно было, но прекрасно понимая, что в этом случае я буду обречён на постоянный пересказ услышанной информации для всех заинтересованных лиц, я решил быть несколько дальновиднее и обратился к зиуронгу: