Домочадцы и другие лоскутяне
Шрифт:
Король медленно опустился на стул. Такое обилие совершенно невероятных сведений перевернуло весь его привычный мир – дети, которым он отдал свою любовь, оказались чужими! Женщина, которую он считал самым близким другом, оказалась злейшим врагом! Вместо сладкого вина в бокале затаилась смерть…
– Где мои дети, графиня Калаччо? Отвечайте немедленно, куда вы их дели?
Острая улыбка отразилась на губах графини Матильды. «Вот этого вы никогда не узнаете, – сказала она, – даже, если ответ будет у вас перед глазами! Я ненавидела свою сводную сестру – мой отец женился на её овдовевшей матери, когда мне было четырнадцать, а ей двенадцать лет. И с того времени все восхищались ею, её кротким нравом, приветливостью, добротой. И даже мой отец постоянно приводил её мне в пример. Но то, что она стала королевой, тогда как я всего лишь княгиней, заставило меня, наконец, вычеркнуть её из своей жизни. Я больше не могла позволять ей возвышаться надо мной.
– Стража! Отведите графиню Калаччо в темницу! Мы продолжим эту беседу позже! – Стражники обступили свояченицу короля.
– Ипсель! Ипсель! На помощь! – закричала вдруг графиня, и тотчас из-за ширмы бросилась к ней её управительница. Одним прыжком она схватила Стэйси и занесла над ней нож.
– Отпустите графиню и дайте нам уехать из дворца, – низким, дрожащим от ненависти голосом, сказала она.
– Мама! – позвала Гранечку на помощь Стэйси.
Гранечка бросилась на Ипсель и повисла на её занесённой руке с ножом. Ипсель легко могла справиться с любым мужчиной, но силы Гранечки, сражающейся за дитя, были непреодолимы. Ипсель пришлось выпустить Стэйси, чтобы отбиваться от Аграфены двумя руками. Девочка бросилась к Королю, и он подхватил её на руки. Стражники с великим трудом оторвали Ипсель и Гранечку друг от друга и отняли у защитницы графини Калаччо нож.
– Уведите! – коротко бросил Илия страже. – А сейчас пойдёмте к вашим племянникам, они уже заждались и вас, и меня в кабинете с моими министрами!
Король сделал приглашающий жест рукой, и принцесса Алина последовала за ним. Стэйси увязалась за Илией. Двери в кабинет распахнулись, и Мартин и Елизавета снова повисли на своей тётушке. А Стэйси подошла к большому фамильному портрету королевской семьи, висевшему на стене, и указывая рукой, перечислила:
– Это папа, это мама, это собачка Агата, а это я. – при этом рукав её платья сполз к локтю, и все увидели у неё на запястье шоколадное пятнышко в виде трилистника. У короля перехватило дыхание, и закружилась голова.
– Что это у тебя? Откуда? – спрашивал он, держа девочку за руки.
– Это пятнышко родимое. У моего брата Зорина тоже есть такое…
Король поспешил к Аграфене, не выпуская руки Стэйси. «Откуда у вашей дочери это пятнышко на руке?» – почти кричал он. Тут же он схватил руки Зорина и начал осматривать его запястья.
– Есть! И у него такое же есть! Скажите мне, почему ваших детей зовут, как и моих, и откуда у них эти родимые пятна?
– Ваше величество, мне не хотелось бы говорить об этом при детях, – ответила Аграфена, и король снова распорядился министрам сопроводить детей в кабинет, и оставаться там, пока он сам за ними не придёт. И тогда Граня рассказала королю о том, как Стэйси и Зорин попали в Глиняный Дом. Принцесса Алина плакала навзрыд. Король старался унять сердцебиение и дрожь в руках.
– Я защищал страну, а мои беззащитные дети в это время оказались в горниле такого сражения! Они непременно погибли бы, если бы не ваше искреннее сердце и не ваши замечательные друзья, дона Аграфена! – Король встал, встали все, кто находился в столовой. Он подошёл к Гранечке, преклонил колено и поцеловал её руку. Все замерли…
История десятая
Короткий день сегодня заглядывал в окна Дома и становился теплее…
Золотая осень потихоньку перетекла в серебряное предзимье. Наступил канун встречи Звезды Надежды. В то время, как Дом тщательно мыли, чистили и прибирали, Бабушка Лина начинала творить тесто для волшебной выпечки. Над широкой фаянсовой чашей размеренно встряхивалось большое сито с тонкой мукой, мучной дождь оседал и поднимался со дна чаши островерхим снежным пиком, яркие солнышки яичных желтков падали в тяжёлую струю густого молока, окрашивая его в янтарный цвет, кристаллы сахара таяли, как снежинки, упругие капли изюма застывали в пышном сладком сугробе, а в отдельной кастрюльке густела белая шоколадная глазурь, чтобы покрыть зимними шапками уже готовые маленькие праздники. Деревянные лопатки и венчики сновали в крепких руках Лины… Вокруг неё тесто зарождалось, всходило и отправлялось в печь. В одной чашке она его месила, другая стояла в тепле, и в ней шёл процесс созревания, в третьей тесто уже поднялось, и надо было не упустить момент, чтобы его обмять… Горячая печь готовилась отдать свой жар ароматным сдобным кусочкам. Дом обволакивал бархатный запах ванили…
В дни, когда на кухне создавались Особые Кексы, Бабушка Лина не допускала туда никого. Даже Лукерья оставалась одна-одинёшенька в комнате. Впрочем, она говорила всем, что это время очень благодатно для размышлений над будущими мемуарами – и все ей верили!
Дедушка Бертик к тому времени, как из печи выходили первые противни с волшебной выпечкой, уже стоял у двери – начинался самый ответственный момент Дня Встречи Звезды. Во дворе, закреплённый на толстых канатах, слегка покачивался огромный
Но несколько кексов опускаясь, увеличивались и увеличивались в размерах, и превращались в уютные жёлтые домики под белыми крышами. Они сами решали, где им надо встать – на перепутье, или на побережье, или на свободных участках земли в стороне от дороги. Они становились пристанищем для тех, кто в пути, для тех, у кого нет дома, для тех, кому не с кем встретить Звезду Надежды. На наш взгляд, они вырастали даже где попало, потому что как знать, в каком именно месте сейчас больше всего одиноких, бездомных, или находящихся в далёком путешествии людей? Внутри они были полны тёплого света и ароматов ванили. В этих домиках было всё необходимое для жизни и запасы продовольствия на всё время до сбора нового урожая. Но главное – инструменты для самых разнообразных ремёсел, чтобы тот, кто встречает Звезду с надеждой в сердце, мог работать в радости… Для тех же, кто не нёс в себе добра, кого в путь повело злое сердце, Кексовый домик тоже раскрывал свою дверь, но только как убежище от холода и голода – по истечении нескольких дней домик высыхал и рассыпался в мелкую крошку, и птицы вскоре растаскивали эти сладкие воспоминания о празднике…
Наконец, когда все оставшиеся в Доме кексы было испечены и разложены на многочисленных подносах и блюдах, наступал вечер встречи Звезды. В назначенное время празднично одетые домочадцы собирались в той комнате, которая в этот день была самой большой, за столом, убранным с особым тщанием. Повсюду висели колокольчики и гирлянды из еловых ветвей и листьев пуансеттии – ярко-красных, белых и бежевых. Еловые шишки, присыпанные искусственным снегом и украшенные лентами, висели даже на спинках стульев. И у каждого из домочадцев была заранее приготовлена корзина с подарками для всех, кого сегодня соберёт под своей крышей Дом, встречающий Звезду.
Бабушка Лина в этот вечер надевала совсем другой наряд, чем во все прочие дни года. На голове у неё красовался чепец, плотно и гладко охватывающий лоб и темя, и густо присборенный на затылке. Сзади чепец оканчивался тройной оборкой с серебряным кружевом понизу, а над оборками размещался большой плоский бант из широкой белой атласной ленты. Голубой лиф из переливающейся тафты надевался на кофточку с венецианским кружевом. Белоснежные кружева выглядывали из-под объёмных тафтовых рукавов. Широкая юбка бирюзового цвета хрустела при каждом движении. Да, Лина выглядела очень торжественно! Дедушка Бертик в эти вечера всегда восторгался, встретив её у праздничного стола – каждый раз, как будто видел её впервые! Да и сам он по такому случаю надевал новую сорочку из серого шёлка, расшитого узорами из серебряной тесьмы, велюровые серые штаны и жилет – с лазурной спинкой хорошей шерсти и шёлковым передом в серебряную и золотую полоску. Понизу жилета на коротких шнурах были подвешены золотые монетки. А пуговицы! Какие же чудные пуговицы были у этого жилета: из синего стекла сложной огранки, они отражали лучи света и сверкали, как бриллиантовые! Сказать по правде, Дедушка Бертик и этим жилетом очень гордился, но тщательно скрывал от окружающих, опасаясь прослыть легкомысленным.
Сегодня Дом собрал много гостей. В гостиной раскладывала свои подарки Гала, Дизайнер уютов и красот, Гоша оживлённо ей что-то рассказывал. В креслах и на диванах сидели родители Ноли, Ляли, Лёли и Лёлика, а сами дети, и их братья и сёстры окружили принцессу Стэйси и наследного принца Зорина, и шумно обменивались сувенирами. Тут же находились Елизавета и Мартин, племянники принцессы Алины, которые приехали с доной Карой. Сима, Миша и Ди Ноель делали загадочный вид возле своих корзинок с подарками – они намеревались раздать их позже, когда соберутся все, и Звезда взойдёт. Аграфена с удовольствием осматривалась в Доме. С того момента, как Стэйси и Зорин оказались во дворце, она мало бывала здесь: Зорин уцепился за неё и горько рыдал, когда она стала собираться домой, и Стэйси расплакалась. Поэтому Король Илия настойчиво попросил её остаться хотя бы на несколько дней, пока дети привыкнут к новой обстановке. Но для Зорина всё добро и тепло жизни было сосредоточено в Гранечке – до её появления он не был нужен никому, кроме малышки Стэйси. Поэтому он не мог расстаться с мамой Граней ни на минуту, более близкого человека для него не существовало. И Король распорядился построить для Аграфены отдельный дом на территории парка, чтобы не стеснять её рамками строгого дворцового этикета и распорядка. Дети короля весь день проводили с ней.