Домой, на небо!
Шрифт:
– Да, все верно. Хотя я предпочитаю слово «правдивый». Правда, как щит. Если ты не лжешь, то не боишься, что обман раскроется. А если не боишься, то тебя не одолеть. Я инженер из Лондона. Наука предполагает высшую степень правдивости. Если будешь неискренен в расчетах, мост или дом обрушатся на голову. Не так ли?
– Томас, ты бы помолчал относительно расчетов. – Вставил мой сосед, блондин с крупными и правильными чертами. – Видел я твои последние работы. Они никуда не годятся. Развалятся при первом сильном ветре. Уж мне, как архитектору,
– Томас, Якоб, что-то вы разошлись сегодня. – Решила остепенить спорщиков красивая брюнетка со средиземноморскими чертами, справа от Марии.
– Это Симоне, – шепнула мне Мария, – смелая. Впрочем, итальянки все такие. Кого хочешь, на место поставят.
– У вас тут весь белый свет собрался! – воскликнула я.
Все радостно закивали.
– У нас интернациональная команда, – продолжил тему русоволосый юноша с мягкими славянскими чертами. – Тадеаш, – представился он.
Все мои собеседники говорили по-английски и по-русски. Возможно, из-за нас с мамой, чтобы мы могли их свободно понимать. Я догадывалась, что все они владеют телепатией. И, что не будь нас здесь, они бы давно перешли на внутренний диалог. Как же хорошо было без тела, подумала я с ностальгией, вспомнив тут легкость, с которой ночью, летая, я проникала в чужие сознания. Сейчас мои способности были сильно ослаблены, словно у птицы с подрезанными крыльями. Неужели теперь так и будет? И свободу в полной мере я смогу ощущать лишь в состоянии сна?
Я заметила, что все замолчали и смотрели на меня. В этих взглядах было понимание моих чувств.
– Настя, не переживай, – пробасил молодой человек богатырского телосложения с кудрявыми светлыми вихрами и серо-голубыми глазами. На щеках полыхал румянец. Таких добрых молодцев часто можно встретить на просторах Сибири. – То, что ты здесь, с нами, не случайно. Кстати, ты угадала, я из Новосибирска. Петр.
Разговоры за столом возобновились. До меня долетали слова языка, который не спутать с другими. Словно шипящий морской прибой перекатывает камушки на берегу. Испанская речь.
Двое – девушка и парень – оба знойные, темпераментные, красивые, смуглые о чем-то спорили, сидя напротив.
– Маттео уверяет меня, что у него роду есть русские. И все потому, что он, якобы, может выпить литр водки и даже не опьянеть, потому что его организм легко ее нейтрализует. – Быстро тараторила смуглянка.
– Это ничего не доказывает, – с напускным возмущением заспорил Петр, – Литр водки для истинного русского – это только чтобы завязать беседу. Такое ничтожное количество организм русского и не почувствует. Ты ври, Маттео, да не завирайся. На меня однажды бык в деревне налетел. Но я не утверждаю после этого, что участвовал в корриде.
– Вы из Испании? – поинтересовалась я.
– Он. Я аргентинка. Бартоломеа.
– Какое необычное имя!
– Для русской, да. Можно просто Тола.
– Анастасия. Можно просто Настя.
Мы в унисон по-девчачьи хихикнули.
Так мы сидели
Я ощущала красоту душ этих милых людей. Их сердца были открыты. Они не издавали фальшивых нот. Здесь и правда жила любовь.
Мои друзья почему-то ничего не ели. Тарелки стаканы стояли только передо мной и мамой. И мама не отказывалась. Соскучилась по фруктам, подумала я. А мне хотелось только пить. И сока, оказалось, вполне достаточно. Неизвестные тропические фрукты приятно освежали и бодрили.
– Мария, – задала я давно мучавший меня вопрос, – вы не с Земли?
– Да нет, с Земли.
– Материализуетесь из воздуха, не едите, мысли читаете. Люди так не могут.
– Не могут, потому что не хотят.
– Вот я хочу, а тоже не могу.
– Пока нет, но твои способности развиваются очень быстро, и скоро тоже сможешь.
– Медленно.
– Торопиться не стоит, это опасно.
– Олег говорил то же самое.
– Вот видишь.
– Так, кто вы такие?
– Мы те, кто завоевал себе право на чуть большее количество света, и теперь мы служим его каналами.
– Вы люди?
– И да, и нет. Нет, потому что в нас мало человеческих страстей.
– Но для чего освобождаться от человеческого?
– В людях слишком много того, что небо не примет, – вмешался в наш разговор явно симпатизировавший мне Петр.
– Но разве не оно нас создало?
– Нет, оно тоже создано, – подключилась Имаг.
– Кем?
Вопрос повис в воздухе. Похоже, эта тема интересовала моих друзей не меньше меня. Как тогда, с Олегом, я ощутила, что их знание не абсолютно.
Хуан продолжил за всех:
– Мы называем это Нечто Богом. Небо и Земля – части Бога. Мы сейчас на Земле. И чтобы подняться в Небо, надо очиститься от устаревших программ поведения. От злости, гнева, зависти и прочего. Это трудная тема, в двух словах не объяснишь.
Я продолжила спрашивать:
– А давно вы вместе?
– Мы знакомы друг с другом тысячелетия, – сказала Симоне.
Я чуть не поперхнулась.
– Тысячелетия? И вы все это помните?
– А почему нет? – ответил Маттиас. – Мы были связаны в разных жизнях, я их помню, – и улыбнулся.
– Вы мне кого-то очень напоминаете. Только я еще не поняла, кого …
Мария загадочно улыбнулась. Сразу несколько моих собеседников стрельнуло в меня пронзительными взглядами. Но никто из ничего не стал объяснять. Похоже, в их планы входило своим молчанием стимулировать мою интуицию.
Ну ладно, поиграем в журналиста, решила я.
– А Олега вы тоже знаете тысячи лет?
– Точнее, он нас знает. Когда он трансформировался и достиг уровня мага, мы еще на деревьях качались, – иронично заметил Томас.