Дон Жуан в Неаполе
Шрифт:
ГАБРІЭЛЛА. Клятва жизнью женщины слишкомъ ничтожна для такой важной минуты.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Бгу, куда глаза глядятъ, толкаю двери, опрокидываю мебель…
ГАБРІЭЛЛА. А я за нимъ!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Хочу объяснить, — не слушаетъ, прошу пощады, — не внемлетъ…
ГАБРІЭЛЛА. У добродтели нтъ ушей для воплей порока.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Наконецъ мн удается откинуть какую-то щеколду — и, въ тотъ самый
ГАБРІЭЛЛА. А я за нимъ!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Синьоры! Вы слышали мое откровенное покаяніе. Объявляю себя къ услугамъ всхъ родственниковъ и друзей этой дамы во всхъ видахъ удовлетворенія. Но, прежде чмъ прольется кровь, считаю долгомъ заявить во всеуслышанье: если я, по несчастной ошибк, велъ себя, какъ Тарквиній, то синьора Габріэлла оказалась въ тысячу разъ и цломудренне, и храбре Лукреціи!
ВС. Да здравствуетъ неаполитанская Лукреція! Да здравствуетъ синьора Габріэлла!
ГАБРІЭЛЛА. Благодарю васъ, сосди. Вы длаете мн слишкомъ много чести. Единственная моя заслуга: мн удалось показать этому чужестранцу, что, слава Богу, есть еще честныя женщины въ Неапол. Что касается васъ, синьоръ, искренность вашего раскаянія убждаетъ меня простить васъ. Будьте впередъ осторожне и больше уважайте насъ, женщинъ: я не ищу отъ васъ другого удовлетворенія.
ОБЫВАТЕЛЬ. Еще разъ: да здравствуетъ синьора Габріэлла!
ВС. Да здравствуетъ синьора Габріэлла!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Теперь поговоримъ съ тобою, Лепорелло. Безсовстный! Неблагодарный! Не былъ ли ты для меня скоре другомъ, чмъ слугою? Не говорилъ ли я теб вчера, что для меня изъ всхъ возможныхъ женщинъ міра твоя жена, если бы она была у тебя, самая неприкосновенная святыня?
НИЩІЙ. Вы говорили, синьоръ. Я слышалъ собственными ушами.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Зачмъ ты скрылъ отъ меня, что женатъ и кто твоя жена? Смотри, коварный: только счастливый случай и цломудренная энергія синьоры Габріэллы спасли меня отъ преступленія, а всхъ насъ троихъ отъ несчастья!
ЛЕПОРЕЛЛО. Господа! Факты противъ меня, но факты же меня и оправдаютъ. Донъ Жуанъ! Согласитесь, что, когда я васъ зналъ, вы были человкъ гршный.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Согласенъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Вы думали только о женщинахъ и нисколько о добродтели. Такимъ же встртилъ я васъ и вчера. Я, за десять лтъ, остепенился, вы ничуть. И, когда я пробовалъ васъ образумить, вы кощунственно возразили, будто мораль идетъ ко мн не больше, чмъ тонзура балерин.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. О, ужасъ!
ДЖЮВАННА. И не отсохъ же языкъ
ЛЕПОРЕЛЛО. Опасное состояніе души вашей огорчило меня, синьоръ. Вы неисправимый рецидивистъ, синьоръ. Однажды васъ уже брали черти — вы вернулись отъ нихъ, ничему не научившись и ничего не забывъ. Говорятъ, будто гд чортъ не сможетъ, туда онъ бабу пошлетъ. И вотъ, въ интересахъ гибнущей души вашей, я ршилъ дать вамъ просвтляющій урокъ при помощи этой женщины, въ добродтель которой я врю, какъ въ солнечное затменіе!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Если таково было твое намреніе, любезный Лепорелло… (Тихо.) То-то, плутъ! будешь впередъ интриговать противъ меня?
ЛЕПОРЕЛЛО. И другу, и недругу закажу. (Вслухъ.) Ршаясь на испытаніе, въ которомъ Донъ Жуанъ потерплъ такое нравоучительное пораженіе, я ничмъ не рисковалъ, синьоры. Я слишкомъ хорошо зналъ свою Габріэллу. Ея добродтель подобна пористому камню, пройдя сквозь который даже гнуснйшая грязь истекаетъ водою чистою, какъ слеза.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Ты могъ бы лучше выбирать свои выраженія, любезный.
ЛЕПОРЕЛЛО. Это такая женщина, что, въ ея присутствіи, даже донъ Ринальдо минутъ пять чувствуетъ себя порядочнымъ человкомъ. Я заране зналъ, что изъ встрчи съ Донъ Жуаномъ не она выйдетъ обольщенною, но онъ посрамленнымъ и исправленнымъ. Былъ ли я правъ? Они оба предъ вами. Спросите.
ГАБРІЭЛЛА. Если точно таковы были ваши намренія, милый Эджидіо… (Тихо.) Не воображайте, что вамъ удастся вырядить меня въ дуру. Я теперь хорошо васъ поняла, что вы за птичка.
ОБЫВАТЕЛЬ. Долженъ сознаться, что я пораженъ глубиною вашего доврія къ жен. Я ни за что не ршился бы на подобный опытъ съ моею Эрменгардой.
ВТОРОЙ ОБЫВАТЕЛЬ. Ни я съ Джуліей.
ВС. Ни мы, ни мы, ни мы!
ОБЫВАТЕЛЬ. Тмъ непростительне, при столь добродтельной жен, вашъ проступокъ съ Маріанною.
ЛЕПОРЕЛЛО. Нтъ, синьоръ.
ОБЫВАТЕЛЬ. Какъ? вы опять отрицаете?
ЛЕПОРЕЛЛО. Я отрицаю не фактъ, но проступокъ. Маріанна! Покажите вашу индульгенцію.
МАРІАННА. Ой, что вы, хозяинъ! Свтло.
ЛЕПОРЕЛЛО. Вотъ документъ, по которому Маріанна можетъ гршить, не согршая. Грхъ, который, утративъ элементъ грха, сохранилъ элементъ удовольствія, не есть ли уже не грхъ, но доброе дло?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. А вдь въ самомъ дл?
ДОНЪ ЖУАНЪ. Я слдовалъ этому правилу всю свою жизнь.
ЛЕПОРЕЛЛО. Содйствовать доброму длу не значитъ ли совершать, въ свою очередь, доброе дло?