Донбасс: Русь и Украина. Очерки истории
Шрифт:
Интересно в этом отношении свидетельство Витворта, который в отчете своему правительству от 22 декабря 1708 года (2 января 1709 года) писал: «…казаки, которые перешли с Мазепой, ежедневно возвращаются назад, как это сделал полковник (имеется ввиду Данило Апостол) на предыдущей неделе вернувшись с 500 конниками, которые служили для гетмана личной охраной, так что возле него остался только один полк с не более чем 300 казаками, которые только ждут повода, чтобы удрать. Говорят, что шведы, увидев это, держат Мазепу и его единомышленников под строгим надзором и даже поставили стражу в спальне гетмана».
Все это четко показывает, что в начале восемнадцатого века украинский народ «любил» своего гетмана ничуть не больше, чем
Последний гетман: Кирилл Разумовский
Восстановление гетманства в середине XVIII века украинские националистические историки изображают в неких любовно-романтических тонах и представляют это исключительно как результат влияния на императрицу Елизавету ее фаворита Алексея Разумовского. Подчеркивая этим самым, что и в душе простого малороссийского свинопаса жила идея хоть как-нибудь обособить Малую Русь от Великой.
Хотя на самом деле царское правительство пошло на удовлетворение политических требований казацкой старшины в связи с усложнением на то время международного положения русского государства (на западе назревала война с Пруссией, на юге — с Турцией). Старшина же, в свою очередь, рассчитывала таким образом упрочить свое привилегированное положение и еще больше закрепостить малороссийских крестьян. Царский указ «О бытии в Малороссии гетману по прежним правам и обыкновениям» был издан в мае 1747 года. Однако, делая этот в значительной мере вынужденный шаг, русское правительство, конечно, вовсе не собиралось отступать от своей централизаторской политики в Малороссии. По замыслу царского правительства, гетманом должен был стать человек, который содействовал бы постепенной ликвидации специфических форм административного и военного устройства на Левобережной Украине. Выбор пал на Кирилла Разумовского — младшего брата фаворита императрицы, которого старшина по указанию русского правительства и «избрала» гетманом в Глухове в марте 1750 года. В июне того же года правительство утвердило его «избрание», а в октябре под власть гетмана была передана Запорожская Сечь.
С восстановлением гетманства несколько изменилась структура центральных органов управления Левобережной Украины. Было ликвидировано «Правление гетманского уряду», фактически перестал действовать общевойсковой казачий совет, компетенция которого при Кирилле Разумовском окончательно перешла к совету старшин. В него входили, прежде всего, члены Генеральной войсковой канцелярии и Генерального войскового суда. Решающую роль там играла, таким образом, верхушка административного аппарата — генеральная старшина, состоявшая из самых богатых и влиятельных представителей малороссийских старшинских семей. На совет обычно вызывались полковники, другие представители полковой, а также сотенной администрации. В компетенцию совета старшин входили такие вопросы, как избрание на высшие административные должности, рассмотрение решений Генеральной войсковой канцелярии, важнейшие дела административного, финансового и судебного характера, рассмотрение апелляций на решения Генерального суда и Генеральной войсковой канцелярии. И по своему составу, и по выполняемым функциям совет старшин был органом исключительно местной, украинской феодальной знати. Однако украинскими националистическими историками этот совет изображается как «исключительно великорусский».
Националистические историки обходят молчанием и такие факты, как, скажем, щедрость, которой одарило царское правительство последнего гетмана. По данным «Табели» (1754) о владениях левобережных гетманов, Кирилл Разумовский владел 9628 дворами и бездворными хатами. Прибыли Разумовского от предприятий, размещенных на территории его владений,
И после ликвидации гетманства Кирилл Разумовский остался крупным земельным магнатом. На Левобережной Украине он имел восемь волостей «с принадлежащими к ним селами, деревнями и хуторами». По ревизии 1782 года, в семи уездах Новгород-Северской губернии бывший гетман имел 74 177 крепостных крестьян и в великорусских губерниях свыше 45 тыс. человек. Вопреки исторической действительности, современные украинские националистические историки всячески замалчивают, что украинские гетманы были, прежде всего, крупными феодалами, наживавшими богатство на нещадной эксплуатации своих же земляков.
Как известно, царским указом от 16 (27) сентября 1781 года на Левобережной Украине вместо полково-сотенного административно-территориального устройства вводилось (как и во всей Российской империи) деление на наместничества. В частности, были созданы Киевское, Черниговское и Новгород-Северское наместничества. Таким образом, закончилась эпоха «малороссийских гетманов», в большинстве своем людей, ставивших личную выгоду куда выше выгоды общественной и явно не достойных идеализации и романтизации.
Миф о разгоне Запорожской Сечи
Редко какое событие в украинской истории преподносится с таким пафосом, как роспуск Екатериной II Новой Запорожской Сечи в 1775 году. Пафос — как раз в «биологической ненависти» русского правительства к украинцам. Мол, взяли «клятые москали» и разрушили главный оплот украинства того времени. После чего украинцам осталось только горько вздыхать и сочинять грустные думы…
Начнём с того, что Сечь вряд ли можно назвать «украинской» организацией: в основу её формирования был положен как раз принцип космополитизма. Для того, чтобы стать казаком, нужно было быть только мужчиной и православным. При этом православие могло быть не совсем искренним.
Национальность не играла никакой роли. Зачастую атаманами и полковниками на Сечи становились далеко не малороссы. Также не надо забывать и отношение казаков к крестьянам, а именно они составляли подавляющую часть населения тогдашней Малороссии. Для казаков селяне были свинопасами и гречкосеями, проводящим свою жизнь возле женской юбки. Бывали случаи, когда казаки вместе с татарами совершали набеги на Малороссию, жертвами которых, как правило, становились те же крестьяне. Неудивительно, что Александр Ригельман в своём «Летописном повествовании о Малой России» очень сильно разделял «сечевских козаков» и «малороссийский народ». Потому считать, что на момент разгона Новой Сечи она что-то особенное означала для малороссийских крестьян и была носителем неких национальных устоев, было бы явной натяжкой.
К тому же многие украинские историки сильно лукавят, называя «национальные» причины разгона Сечи. Ну не это было причиной. Украинцы на тот момент в России назывались малороссами (себя же сами называли русскими, руськими, реже русинами) и входили в состав, как тогда говорили, «природных русских» (украинцы, русские, белорусы).
Собственно украинской идеология на тот момент отсутствовала напрочь, и какие национальные права ущемлялись с разгоном Сечи, понять трудно. И вот теперь можно без идеологической зашоренности взглянуть на события 1775 года.