Дьондюранг

Тесленко Александр

Он продолжал стоять в болоте и уже погрузился в грязь по пояс, но на донышке каждого резервуара оставлял немного мутной жидкости - для лаборатории Бера.

Рядом с Дьондюрангом, почувствовавшим постепенное восстановление сил, покачивал головкой болотный цветок, желтый, как золотистые локоны Гинзуры.

...истоки боли

Если бы их взгляды не встретились, он, по обыкновению, выпил бы стакан любимого сока "Золотая осень", привычно поблагодарил и пошел бы в зал на свое место в первом ряду. Сегодня премьера его пьесы в настоящем театре, на настоящей сцене,

для настоящих зрителей. Он сел бы и, сдерживая улыбку, прислушивался бы к разговорам за спиной, вспоминая длительный путь к этому креслу... Но их взгляды встретились.

– Дьондюраза?
– тихо спросил он.

– Меня зовут Нимица.
– В глазах ее промелькнул страх, который она пыталась скрыть улыбкой.

– Ты - Дьондюраза, - повторил он.
– Почему называешься чужим именем?

Подходили зрители, заказывали напитки, пирожные, она обслуживала их рассеянно, напряженно вспоминая, где видела этого молодого человека.

– Я - Нимица, - настаивала она, протягивая цветную программу спектаклей на следующий месяц.

– Простите, - произнес он и медленно направился к залу, поправляя рукой настоящую, живую розу в лацкане пиджака.

Она следила за ним, поднявшись на цыпочки и глядя поверх голов. Шел он неуверенно и потом остановился. Резко повернувшись, снова подошел к ней.. Не говоря ни слова, коснулся рукой ее солнечного сплетения. Торжествуя, улыбнулся, взял ее руку и прислонил к себе, чтобы и она почувствовала, - у него под кожей тоже маленькая головка тумблера.

– Мы когда-то работали вместе. Ты была секретарем Бера. Да?

– Да...
– Голос ее задрожал.
– Кто ты?

– Я - Дьондюранг.

Мгновение она вопросительно смотрела на него.

– Я все вспомнила. Меня создали на час раньше тебя.

К их разговору начали прислушиваться, и они замолчали.

Зазвенел первый звонок, но Дьондюранг не пошел в зал. Они с Дьондюразой сели за столик в опустевшем буфете.

– Поначалу, первые годы, я часто вспоминала зеленую улочку, идущую от нашего комбината. Помнишь, как мы шли с тобой и еще с Кирлией? Нас троих направили на работу в Центр проблем долголетия. Помнишь? Мы втроем шли по этой улочке, в боковых кармашках наших комбинезонов лежали первые назначения, а мы, совершенно новенькие, еще пахнущие биолаком, шли на свою первую работу.

– Да.:. А помнишь наш первый день в Центре?
– улыбнулся Дьондюранг. Нам выдали комплекты одежды - праздничной и рабочей, приказали снять комбинезоны и никогда в них не ходить, так как Бер терпеть не мог нашей комбинатовской униформы.

– Да, да,- рассмеялась Дьондюраза.- Мне дали розовую блузочку и белую юбку. На следующий день усвоила все требования Бера, хотя и возмущалась - к чему функционировать не по той программе, которую заложили на комбинате. Смешно, не правда ли?

– Конечно, смешно. Я старался не вспоминать Инкану...

– Я тоже. Но с годами теряет чувствительность система регуляции обратных связей.

Дьондюранг вздохнул:

– Я позволял себе вспоминать разве что улицу Соло. Там всегда стоял такой шум, грохот...

–

Чудак, - улыбнулась она.

– Ты недослушала. Я любил ходить по этой улице, там я мог петь в полный голос. Это такое наслаждение! На Земле с моим голосом не найти улицы для пения.

– Зря, у тебя очень приятный баритон. Мог бы петь всюду. А помнишь, как Бер собрал на совещание всех биокиберов и...

– Нет, - резко перебил Дьондюранг.- Ничего не помню. Не хочу!

– Зачем ты так,- обиделась Дьондюраза.
– Раз мы узнали друг друга, объяснились... Впрочем, ты сам вспомнил Инкану. Так что не истощай напрасно мои АТФ-генераторы.

– Ты права, - вздохнул Дьондюранг.- Понимаешь ли, после смерти Бера я запрограммировал себе...

– Ну и чудак же ты. Разве есть логическая связь между смертью Бера и тобой? Я была его секретаршей, и тем не менее...

– Послушай, Дьондюраза, ты же знаешь, каждому слову биокибера нужно верить, иначе разговор утрачивает всякий смысл. Если я сказал, значит, связь существует. Просто тебе она еще не известна.

– Прости, но я так долго жила среди людей...

– Я тоже. Но мы не должны забывать того, что составляет нашу сущность. Очень легко потерять контроль над собой, но кто потом сможет тебя отрегулировать? Или нашла на Земле мастера?

– Что ты, что ты!
– испуганно прошептала Дьондюраза.- Никто здесь обо мне ничего не знает. Даже имя у меня другое. Если бы только узнали, что я старый биокибер, сразу же заставили пойти на демонтаж. А мне жить очень нравится. Несколько раз здесь, на Земле, была необходимость обратиться к мастеру, но я боялась.

– Кстати, как ты избежала демонтажа?

– Случайно. Я просто забыла, что после десяти тысяч часов работы нужно возвратиться на комбинат. Поверь, просто забыла. Пришла на работу, а за моим столом сидит другая, новой конструкции, с дополнительным блоком для коррекции здравого смысла. Поначалу я возмутилась, но, вдруг почувствовав, что мое время истекло, тихонечко вышла. Мои глаза хорошо видели и хотели смотреть, мускулы жаждали работы, АТФ-аккумуляторы накапливали энергию, центральный блок управления точно поддерживал напряжение на бета-клеммах... Нужно было немедленно сбежать с Инканы, чтобы никто не заинтересовался моей особой. И я в тот же день вылетела на Землю. Вполне обдуманно, ведь в столице легче затеряться. Правда?.. А как ты попал сюда? Я знаю, ты не мог забыть часа демонтажа, уверена в этом.

– Да, - ответил Дьондюранг.- Я не забыл.

К их столику подошла уборщица с тележкой пустой посуды. Дьондюранг замолчал.

– Не бойся,- улыбнулась Дьондюраза.- Это наш рабочий кибер с упрощенным блоком памяти. Можешь говорить без опасений.

Тем не менее Дьондюранг подождал, пока уборщица отошла.

– Вероятно, сказывается разница в нашем образовании. Как-никак, но я прошел курс конспиратуры еще на комбинате, а может, просто мы по-разному смотрим на мир. Но меня удивляет, откуда у тебя такая уверенность: у нее упрощенный блок памяти?! Откуда в тебе столько человеческой беспечности?