Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта
Шрифт:
Численность организаций РСДРП(б) к концу июля 1917 г., чел. [159]
Как уже говорилось выше, к этому времени в регионе насчитывалось 16 тыс. членов большевистской партии, что в своем докладе подтвердил Свердлов. С одной стороны, на фоне меньшевиков и эсеров это выглядело не очень внушительной цифрой, но по сравнению с другими региональными парторганизациями РСДРП(б) численность большевиков Донкривбасса выглядела солидно (см. таблицу) [160] .
159
По
160
Там же, с. 36.
За короткий срок Артем провел колоссальную работу по структурированию большевистской партии в регионе, налаживая связи нового областного центра с местными ячейками. Моргунов вспоминал о первых шагах своего постояльца: «Он обратил внимание на недостаточную связь с Донбассом, и этот пробел был устранен. Тов. Артем лично объехал шахты Донбасса». Сами харьковские большевики признают, что до появления Артема местный партком «раздирался внутренними и подчас носившими личный характер несогласиями» [161] . Новый лидер умудрился все эти конфликты если не погасить, то во всяком случае минимизировать.
161
Харьков в 1917 году, с. 11, 143.
Процесс формирования большевистских структур в различных регионах края шел, конечно же, разными темпами и напрямую зависел от целого ряда объективных и субъективных факторов. К первым стоит отнести наличие или отсутствие крупных промышленных предприятий с большой концентрацией рабочих. Ко вторым относится все тот же личностный фактор, наличие или отсутствие харизматических политиков на местном уровне.
Роль личности в революционное время наглядно проявилась в Луганске, куда в марте 1917 г. после нескольких лет подпольных скитаний, арестов и ссылок вернулся местный лидер Климент Ворошилов, позже также сыгравший значительную роль в создании и управлении Донецко-Криворожской республикой. Он умудрялся эффективно заниматься подготовкой вооруженного переворота в Петрограде (на момент Октябрьской революции Ворошилов был комиссаром
Петроградского военно-революционного комитета) и одновременно руководить луганскими большевиками, постоянно находясь в движении и разъездах.
Ворошилову посвящено много восхвалений (в советские времена) и ругани (в последние годы), однако незаурядность этого политика подтверждается хотя бы тем фактом, что в августе 1917 г. он умудрился стать легально избранным главой Луганского Совета и Луганской городской Думы – очень редкий для большевиков случай! Ленинцы задолго до Октябрьского переворота абсолютно демократическими методами взяли под свой полный контроль органы власти в Луганске, получив в августе 29 из 75 мест в городской Думе (результаты остальных партий: эсеры – 18, группа домовладельцев – 11, блок меньшевиков, бунда и украинцев – 10, кадеты – 2, Еврейская трудовая группа – 2, Еврейский общественный комитет – 1, «Просвита» – 1, народные социалисты – 1). А уже в сентябре на выборах в Луганский Совет организация Ворошилова добыла 82 из 120 мест [162] .
162
Борьба за власть Советов в Донбассе, с. 85; Куромія, с. 139–140.
В октябре, накануне переворота в Петрограде, Ворошилов докладывал о положении в Луганске: «Эсеры и меньшевики у нас вымирают, как осенью мухи». А ведь еще в июле секретарь местной парторганизации Абрам Каменский, характеризуя ситуацию в Луганске, кратко, но смачно доложил VI съезду: «В Луганске – кучка солдат. Настроение дрянное» [163] .
Но целый ряд городов Донбасса, включая крупные пролетарские центры, большевикам под контроль демократическими методами взять не удавалось. Так, меньшевики сделали своим опорным центром Алчевск. Долго оставалась таким центром Юзовка, о чем потом часто вспоминали в своих мемуарах Троцкий, Молотов и другие партийные боссы Советского Союза. Переломить эту ситуацию большевики смогли лишь после того, как прибегли к помощи войск Антонова-Овсеенко в начале 1918 г. [164]
163
Кихтев, с. 125; Шестой съезд РСДРП(б), с. 53.
164
Кихтев, с. 126; Чуев, с. 225.
Совсем другая обстановка была в соседней Макеевке, являвшейся частью Области Войска Донского. Последнее обстоятельство позволило местным
165
Борьба за власть Советов в Донбассе, с. 137–138.
В целях борьбы против налетов казаков макеевские большевики в июне 1917 г. объединились в единый Макеево-Юзово-Петровский комитет, в который раз продемонстрировав пренебрежение административными границами между губерниями. При этом они участвовали в работе Донской окружной организации, базировавшейся в Ростове. Активист этой структуры Жаков так характеризовал ее состояние: «Наиболее организованными оказываются районы, прилегающие к Макеевке… Все остальное – безбрежное море, где наши организации – маленькие островки» [166] .
166
Большевистские организации Украины, с. 161, 345.
В Донской организации также возникли споры о подчинении партийных структур Харькову. Будущий нарком ДКР Жаков настаивал на цепочке подчинения: Ростовское окружное бюро – Харьковский обком – ЦК, а некоторые ростовчане хотели создать у себя областное бюро с несколькими округами в Таганроге, Макеевке и др., но при этом и они признавали свое подчинение Харьковскому центру, желая назвать его «Комитетом Юга». 14 голосами против 8 при 10 воздержавшихся был принят план Жакова [167] . Позже, при формировании ДКР, регионы, чьи большевистские организации вошли в состав областной Донецко-Криворожской организации, были включены и в состав республики.
167
Там же, с. 346.
Активность большевиков Макеевки и прилегавших регионов повлекла жесткую реакцию донских казаков, в результате чего и до Октябрьского переворота не раз вспыхивали стычки. Макеевчане настолько жестко ставили вопрос о неподчинении командованию казаков Дона, настаивая на своей принадлежности к Донецко-Криворожской области, что Деникин еще в ноябре 1917 г. полагал: «В Макеевском районе объявлена Донецкая социалистическая республика» [168] .
Приезд Артема и последовавшая затем активизация большевиков не могла не отразиться на рейтингах большевиков в самом Харькове. Как было сказано выше, после Февральской революции главным центром распространения большевизма был завод ВЭК, переведенный в Харьков из Риги. При этом даже там, в своей вотчине, большевики после Февраля находились в подавляющем меньшинстве. Как вспоминает Моргунов, «даже завод ВЭК, являющийся опорой большевиков, послал в городской Совет 22 меньшевика и эсера и лишь одного большевика» [169] .
168
Деникин, т. 2, с. 160.
169
Харьков в 1917 году, с. 7.
20 июня происходит еще одно событие, способствовавшее большевизации Харькова. Сюда из Тулы переводится 30-й запасный полк, давно уже разагитированный большевиками. Достаточно сказать, что в городской Совет рабочих и солдатских депутатов он направил исключительно представителей партии Ленина. Офицеры давно в этом полку не котировались, всем там руководил 22-летний прапорщик Николай Руднев, с марта 1917 г. вступивший в РСДРП(б) и позже также ставший членом правительства ДКР.
Спустя всего два года, в 1919 г., в связи с перезахоронением праха Руднева в Харькове Артем вспоминал: «Он был в своем полку всего ротным командиром, и притом самым молодым. Однако все знали, что 30-й полк был полком Коли Руднева. Молодой энтузиаст, непримиримый противник всякого компромисса, строгий к другим и еще более строгий к себе, он организовал свой полк, как настоящий достойный своего имени, единственный в России революционный полк» [170] .
170
Артем на Украине, с. 202.