Донор 2
Шрифт:
– У вас с Ниной все в порядке?
– с сомнением спросила я.
– Да, все, как всегда, - коротко улыбнулся он и сделал еще один большой глоток. Но меня не покидало ощущение, что его глаза продолжают изучать меня и наблюдать за малейшим изменением на моем лице. Теперь я видела намного больше сходства в братьях. О, да, в них было что-то особенное, внимательное, исследующее, в обоих. Только, не смотря на биологический возраст, Андрей сейчас казался мне старше Димы.
– Как погуляли?
– бабушка не спала и смотрела какой-то древний черно-белый фильм
– Неплохо, - мрачно отозвалась я, сметая на пол Григорьича и опускаясь в кресло.
– Ага, оно и видно, - заметила бабуля, прозорливо глядя на мою недовольную мину.
– Оно и понятно, третий лишний.
– Только не начинай, - попросила я, устало вытягивая ноги.
– И разит от тебя пивом, как от грузчика.
– Ба, я уже не ребенок.
– А дурости, как у малолетней, - ворчливо заметила она и сделала вид, что снова заинтересовалась происходящим на экране. Только я готова была поклясться, что она знает этот фильм наизусть. Доярка в очередной раз влюблялась в черноглазого и чернобрового пастуха, и проходя сквозь испытания, к концу фильма они ко всеобщей радости воссоединялись. При этом пастух обладал лицом интеллигентным и наделенным недюжинным умом, а жгучие глаза даже спустя столько лет притягивали к себе взгляд.
– Почему бы вам с Димой не сходить куда-то вдвоем?
– не выдержала бабуля.
– А Нину что, прикажешь убить?
– Что ты мелешь, - оскорбилась бабуля.
– Нину подвинуть, я тебе уже не раз говорила.
– И я тебя не раз просила оставить эту тему в покое.
– Но я же вижу, что ты маешься, - ее морщинистая рука прихлопнула в порыве возмущения по коленке.
– Глупости, - отмахнулась я и поспешила ретироваться из комнаты на свой чердак, пока разговор совсем не зашел в тупик.
– Если голодная, там есть тефтели в холодильнике, - прокричала мне вслед бабушка, а я, прихватив из коридорчика кувшин с водой, потащилась наверх, думая о том, что знай она, сколько я выдула, предложила бы мне рассола из бочки.
Андрей не появлялся несколько дней. С одной стороны я была очень встревожена и расстроена, а с другой у меня появилась передышка без наших бесконечных постельных сцен, во время которой я могла трезво взглянуть на происходящее. И чем больше я его рассматривала с дотошной скрупулезностью, тем меньше хорошего видела. Дима же, со своей стороны, как-то позвонил мне вечером и предложил прогуляться. Я отказалась, даже не удосужившись придумать благовидный предлог, и ляпнула что-то в духе того, что мы с бабулей варим варенье, хотя о каком варенье в апреле могла идти речь, ума не приложу. Он, казалось, немного огорчился. Но как Дима мог не понимать, что я не стану встречаться с ним за спиной у Нины? Пока он оставался парнем моей подруги, он для меня был табу, пусть даже встреча и носила бы исключительно дружеский характер.
К тому же, Нина когда-то говорила мне, что дружба между мужчиной и женщиной бывает только до и после секса.
Лена
– Лен, что случилось?
– тихо спросила я, перегнувшись через перегородку.
– Ты слышала о том, что у компании финансовые трудности?
– Да, и что?
– То, что в центральном офисе сократили несколько человек.
– Послушай, - я как можно убедительнее посмотрела ей в глаза, - у тебя ребенок, ты - мать-одиночка, тебя никто не сократит.
– Не уверена, - Лена заерзала еще сильнее.
– Если захотят, это нетрудно устроить. А я не представляю, что тогда буду делать. Я же снимаю, куда мы денемся с Таней?
– На ее лице проступила откровенная паника.
– Лена, успокойся, все обойдется, у нас и так хватает работы на каждого. Мы не плюем в потолок, им незачем нас сокращать, иначе оставшиеся просто повесятся, - я попыталась улыбнуться, но это не очень помогло. Глаза Лены по-прежнему оставались напряженными и испуганными. И я могла ее понять. Мне, по крайней мере, было где жить. Хотя остаться без работы тоже едва ли было радужной перспективой, учитывая наш с бабулей бюджет. Не иначе, как придется с ведрами на рынок, пока не подыщу себе новую работу, случись что.
Словно в подтверждение наших опасений, в комнату вошел Валентин Палыч и, прокашлявшись, поправил галстук на шее. Мне никогда не нравились подобные вступления, потому что они обычно не сулили ничего хорошего. Также удивляло, что меня ни о чем предварительно не оповестила Нина, как это обычно случалось.
– Многие из вас знают о трудностях нашей компании, - начал он, и Лена рядом тихо охнула.
– Я боролся за свой и ваш отдел, поскольку вы теперь тоже часть моей команды после того, как нас покинула Виктория, - он сделал паузу, в которую всем, очевидно, полагалось мысленно произнести что-то вроде "земля ей пухом", а я в очередной раз ощутила болезненный укол совести и холодную дрожь, прокатившуюся по спине.
– И мне удалось добиться того, что мы никого не потеряем из нашей команды.
– Он так подчеркивал слова "наша команда", что мне представились наши фигуристые бухгалтерши в теннисных туфлях и белых юбках с ракетками, красные и пыхтящие, носящиеся со счетами под мышкой по полю.
– Но, как вы знаете, время непростое, и поэтому всем нам с первого числа придется уйти в принудительный отпуск.
– Он помялся на месте, словно у него затекли ноги. Я метнула взгляд на Лену и увидела, как та побледнела. Чертовы засранцы: они всех мели под одну гребенку, и им плевать было, какая у кого ситуация. Винтики не нужны - винтики могут отдыхать.
– За свой счет, - добавил он, потирая переносицу, - на десять дней.
По крайней мере, он не растягивал удовольствие и не рассказывал, какая у нас замечательная контора, и как она много сделала для своих сотрудников. И за это я уважала Палыча, да и не только я. Тем временем он покрутился на месте и, так и не услышав никаких вопросов, развернулся и поспешил покинуть нашу комнату. А вопросов не было, судя по всему, из-за того, что для всех эта новость была, как снег на голову. Люда, у которой обычно не закрывался рот, сейчас так и сидела с открытым, но при этом из него не вылетало ни единого звука.