Донор
Шрифт:
– Сними их, пожалуйста, - взмолилась я.
– Мешают?
– ухмыльнулся он, и я только кивнула в ответ, не в силах говорить, лаская языком его грудь.
– Мне лучше остаться в них, - произнес он, и я едва не застонала от разочарования.
– Зачем ты тогда дразнишь меня?
– я глядела на него почти обиженно.
– Я не дразню. После аварии моя нога выглядит страшно.
– Ответил он.
– Я не боюсь, - горячо произнесла я, протянув руку к его ремню.
– Тебя не смущает секс с призраком?
– снова с какой-то иронией в голосе произнес он.
– Нет, - ответила я, серьезно глядя ему в глаза.
– Ладно, - рука его скользнула
– Что ты делаешь, не надо, - прошептал он, когда я спустилась вниз по его бедру к ноге, покрывая ее поцелуями. Вдоль всего бедра шел страшный рубец, местами даже не один, сбоку еще появлялись пары мелких. Но они не пугали меня, мы наконец были так близко друг к другу, и я вся горела от желания. Мне было безразлично, кто он, каков он - лишь бы слиться с ним воедино, таким нестерпимым и безумным стало желание близости.
– Я не ошибся, с тобой действительно чертовски хорошо, - произнес он, постанывая и едва выдерживая мои поцелуи. Затем он резко приподнял меня вверх и усадил к себе на колени, плавно вводя его внутрь. Тогда мне показалось, что потолок осыпался частями и сквозь него на небе проглядывают звезды, или это были звезды в моей голове, но мне было все равно. Все, что я ощущала - это как он движется во мне, как его руки крепко держат меня и насаживают на него все глубже и глубже, и когда я почти задохнулась, не в силах выдохнуть, он стал двигаться назад.
Я застонала и судорожно обхватила его крепче, после чего стон слетел и с его губ.
– Моя крохотная фея, - прошептал он, - господи.
– Андрей, - эхом отозвалась я, еще никогда его имя не звучало так в моих устах.
Он приподнял меня и опустил снова, проталкиваясь внутрь, пока мои глаза не начали закрываться от наслаждения, а потом делал это еще и еще, пока реальность не стала растворяться для меня. Когда я многократно судорожно сжалась вокруг него, подрагивая, и, наконец, разжимая впившиеся в его плечи пальцы, он поднялся, продолжая удерживать меня руками, и прислонил меня к стене. Тогда его ритм изменился и стал резче, теперь он почти грубо брал меня, ударяя снизу вверх, и придерживая руками меня под ягодицы под удобным для него углом. Я больше не могла выговорить его имя, из моей глотки вылетали неясные, звериные звуки и стоны. Когда мне удавалось взглянуть на его лицо, я встречала его довольную улыбку и легкую сосредоточенность, с которой он продолжал брать меня. Он был неистов, и двигался, как машина. Казалось, что он так может до бесконечности, без остановок и передышки.
– Боже, - шептала я, задыхаясь от накатывавшего волнами удовольствия. Я уже сдалась ему единожды, и теперь мелкие оргазмы то и дело догоняли меня, пока он продолжал нестись вперед в бешеном темпе.
Наконец, он вогнал его до предела, и судорожно выдохнул, выгибаясь и вздрагивая всем телом. Я ощутила, как холодная жидкость разливается внутри меня, и не могла поверить в происходящее.
– Может быть, это не ты умер, а я, - пробормотала я.
– Я умер, но не до конца, - ответил он.
– О да, не до конца, - согласилась я, без сил сползая по стене.
Он поймал меня, подхватил без особого напряжения на руки и перенес на кровать.
– Это было великолепно, - произнес он, проводя пальцем по моей щеке, и отводя упавшую прядь волос.
– Кто ты?
– спросила я, наконец, придя в себя и уставившись в его глаза.
– Тот, кто живет в ночи, - ответил он, и молниеносным движением склонился надо мной, целуя
Рано утром, когда я проснулась, тихо спустилась вниз и незаметно скользнула в ванную. Там я рассматривала свое голое тело так, словно никогда его до сих пор не видела. Мне казалось, что я рухнула в самую пучину грехопадения. У меня раньше никогда никого не было, и тут я, вечная скромница, повела себя, как последняя проститутка. Набросилась на существо, которое оказалось у меня в комнате, у нас был дикий секс, и я знала, что это мне не приснилось. Я ощупывала себя, и находила отметины нашей последней ночи, что говорило о том, что все это происходило наяву. Потом я приподняла волосы с шеи и тупо уставилась на открывшиеся мне две маленькие дырочки. Вампир, все это время я заигрывала ночами с немертвым, и в последнюю - доигралась окончательно. Вот почему его так умиляли мои предположения о призраке, вот почему Виктория умерла от потери крови без кровотечения - это всего лишь означало, что они пропустили где-то на ее теле две крохотные дырочки. Я глядела в зеркало и не могла понять, что страшит меня больше: судьба Виктории, которая ждет меня впереди, или то, что ему так понравится последняя ночь, что участь Виктории настигнет меня еще нескоро. Он явно манипулировал моим разумом, потому что в своем уме такого пентхауса я бы не устроила. И это означало, что он мог повторить все, когда ему только вздумается, и защититься мне было нечем. Я не могла смотреть своему отражению в глаза, потому что вспоминала, что вытворяла, как ласкала его, и меня тошнило от меня же самой. Открыв воду, я присела на край ванной и беззвучно заплакала от бессилия.
– Паршиво выглядишь, - заметила Нина, присаживаясь рядом со мной в офисе.
– Угу, - кивнула я, не отрывая глаз от монитора.
– Да хватит тебе уже дуться. Я была зла, ляпнула первое, что пришло в голову. Я так не думаю на самом деле.
– Произнесла она.
– Я не дуюсь, - сказала я, подымаясь и снимая со спинки кресла пиджак.
– Идем, покурим.
– Как же, - усмехнулась Нина, - тоже мне курильщица нашлась.
– Но она отлично понимала, что это лишь повод выйти и поговорить наедине.
Когда мы завернули за угол нашего здания, там оказался мужчина в возрасте с животиком. Он быстро докурил сигарету, пока мы напряженно молчали, и, наконец ушел, бросив на Нину выразительный взгляд.
– Старпер, а туда же, - прокомментировала Нина, когда он уже не мог услышать.
В кои-то веки я не стала говорить, что на меня даже старперы не заглядываются, а лишь затравленно смотрела куда-то вдаль, а губы начали предательски подрагивать.
– Что с тобой? Выкладывай.
– Потребовала Нина.
– Я больше не девушка, - выдохнула я.
– Слава богу, поздравляю!
– Нина протянула мне руку, но потом замерла на середине движения.
– Что-то не так? Ты предохранялась?
– Мне кошмарно стыдно, - произнесла я.
– Чего? Вы занимались этим на центральной площади города?
– С сарказмом произнесла она.
– Нет.
– Тогда о каком стыде ты говоришь. Тебе понравилось?
– Не то слово, - вырвалось у меня, и Нина улыбнулась.
– Тогда перестань себя пилить, бабушкина деточка. Представляю, какое у тебя воспитание, такого наверное в прошлом веке поискать.