Доноры за доллары
Шрифт:
– Спасибо вам большое!
Я немедленно удалился.
Отвечать на его недоуменные взгляды у меня не было времени – вскоре состоится выдача тела, на которой мне необходимо присутствовать.
По дороге я забежал в свой кабинет, чтобы забрать портфель – было уже поздно и не было смысла сюда возвращаться. Только я вставил ключ в замок, телефон на столе внезапно зазвонил. Я чертыхнулся – придется возвращаться – теперь каждый звонок может быть жизненно важным.
– Да, – рявкнул я, ожидая услышать голос Юдина.
– Ой, Володечка, что вы так кричите?
Я сперва не узнал этот слабый, дребезжащий голос. А потом сообразил – ведь я слышал этот голос чуть ли не каждое утро. Звонила моя уважаемая соседка, Ксения Георгиевна, которая не оставалась ни на минуту равнодушной к моей холостяцкой жизни и не упускала случая поймать меня на лестнице с рассказами о своем слабом здоровье.
– Здравствуйте, Ксения Георгиевна! Как вы поживаете? – елейно пропел я, пританцовывая от нетерпения. И с ужасом думал, в какой безвыходной ситуации окажусь, если она действительно начнет, по своему обычаю, долго рассказывать о своей жизни. Но, вопреки моему опасению, Ксения Георгиевна строго сказала:
– Нет уж, Володечка, мне с вами долго разговаривать сейчас некогда – у меня борщ на плите. А звоню я вам по важному делу. К вам, Володечка, сегодня заходил молодой человек. Высокий такой, осанистый. Спросил, где вы. А я ему: «Вы по какому вопросу, молодой человек?» А он мне ответил, что сам он из службы доставки и вам посылка пришла. Я не взяла – вдруг там бомба какая?
Она минуту помолчала и спросила:
– У вас, Володечка, опять какие-нибудь неприятности?
– Нет, все в порядке, Ксения Георгиевна. А что за посылка была, он не сказал? От кого?
– Нет, не сказал. Сказал, что позже зайдет и вам передаст. А посылка такая небольшая была, аккуратненькая...
– Ксения Георгиевна, в следующий раз, если без меня придет, посмотрите у него документы и попросите посылку развернуть. Если там бомбы не окажется, возьмите ее пока к себе, идет? – терпеливо объяснял ей я. – А я уж приду, разберусь.
– Хорошо-хорошо, Володя, – согласилась она, и мы попрощались.
Потеряв на этом разговоре минут десять, я иноходью, которая совершенно не вязалась с моим солидным обликом, помчался по лестнице вниз, на ходу сталкиваясь с медсестрами и чертыхаясь.
Вылетая из дверей терапевтического отделения, натолкнулся на заплаканную Инночку, которая поднималась по лестнице, никого вокруг не замечая. Интересно, что же еще могло сегодня случиться?
– Владимир Сергеевич! Пойдемте со мной к этому Хоменко! Он просто хам и разговаривать со мной не хочет – сказал, что у него рабочий день кончился. Владимир Сергеевич, как же так – вам же компьютер надо исправлять?! – обиженно хлопая ресницами, бормотала она.
Я удивленно посмотрел на нее – начисто забыл, при чем тут компьютер, Хоменко... Потом вспомнил, ласково взял ее ладошку в свою и проникновенно сказал:
– Инночка, милая, спасибо тебе большое за заботу! Только вот сейчас мне компьютер совершенно не нужен, а потому предлагаю все дела с ним перенести на завтра. А вам рекомендую
Она кивнула, и я снова полетел, боясь опоздать на самое главное для меня на сегодня свидание.
К счастью, я успел: у задней двери морга стояла черная машина, в которую уже затаскивали гроб. Я проворно подбежал к самому солидному на вид из присутствующих здесь представителю фирмы и спросил:
– Скажите, а кто-нибудь из родственников покойного здесь есть?
Он посмотрел на меня спокойно и отрешенно, как то и положено работнику подобной конторы, и отрицательно покачал головой.
– А скажите, у вас нет случайно их телефона?
Он снова отрицательно покачал головой и стал садиться в машину, поскольку с погрузкой было уже покончено. Я не сдавался: засунув голову в открытое боковое окно, я продолжил приятное общение с этим мрачным господином.
– А вы не подскажете, будет ли тело отправлено на освидетельствование судмедэксперта?
Он снова покачал головой, и я начал было думать, что он иностранец и свое незнание русского обозначает этими кивками, но он вдруг на чистом русском сказал:
– Если вы хотите пообщаться с родственниками покойного, вы можете проехать с нами – его жена должна подойти к нам в контору для оформления документов.
Обескураженный подобной любезностью, я запрыгнул на второе сиденье и захлопнул дверцу.
Выйдя из почтового отделения, Роман почувствовал какое-то непередаваемое облегчение. Сбросив с себя все обязательства перед жизнью, он понял, как легко и просто на самом-то деле жить. И вот тут ему по-настоящему захотелось жить. Но если нет такой возможности, то надо хотя бы умереть достойно.
С этой мыслью он вышел из метро и не спеша отправился по уже темным улицам, решая завтра же начать свой последний поход.
Вдруг сзади раздались торопливые шаги. Роман, не оглядываясь, немного посторонился, пропуская позднего прохожего по узкой тропинке вперед. Шаги вскоре приблизились, и Роман повернул голову, стараясь рассмотреть, кто у него за спиной. В это самое мгновение на его затылок обрушился страшный удар. Роман дернулся и осел в снег.
ГЛАВА 11
Разговор с женой Сергеенко потребовал от меня столько выдержки и нервов, что после него я обессиленно вывалился на свежий воздух и полчаса потратил на курение. Сама ситуация была такая, что не располагала к подобного рода беседам, – если ваш муж вдруг умер, а к вам является незнакомый и нудный человек и начинает у вас выспрашивать какие-то пустяки, то как вы с ним поступите? Я бы на вашем месте не стал с ним разговаривать, а выгнал его взашей.
Марии Моисеевне нужно было отдать должное – она терпеливо выслушала все мои вопросы и с достоинством попросила меня удалиться и обратиться к ней хотя бы дня на три позже. Но для меня промедление было хуже, чем смерть, и я не мог уважить ее чувства, а потому продолжал настаивать. Она сдалась: