Доноры за доллары
Шрифт:
Быстро пробежавшись по палатам самых тяжелых больных и отчитав нянечку за то, что она разрешает курить на площадке, я спустился в подвал. Если кто-нибудь наблюдал за мной все это время, он наверняка заподозрил бы неладное, видя меня спускающимся вниз ежедневно. На этот раз я свернул внизу не налево – в морг, а направо – в архив.
Архив был заперт – видимо, за ненадобностью. Пришлось возвращаться на вахту, за ключом. Я обратился к вахтерше со всей возможной обходительностью. Та посмотрела на меня сквозь очки и невозмутимо
– Нет ключа.
И снова занялась вязанием.
ГЛАВА 12
Гладкие ее бока и абсолютная непроницаемость порождали отчаяние. Дима Красников лихорадочно вспоминал все виденные им боевики, в которых герои проделывали чудеса, тайно проникая в багажник, прыгая на крышу и прилипая к днищу автомобиля злодеев. Ничего из этого здесь не подошло бы. Чтобы не привлечь к себе внимания водителя, Дима с непроницаемым лицом прошел мимо и остановился вне поля его зрения.
Огляделся, стараясь зацепиться взглядом за что-нибудь, что могло бы ему помочь. Он увидел стоящую неподалеку легковую машину, в которой спал водитель, положив себе на лицо развернутую газету.
В кармане у Димы лежали полученные почтовым переводом деньги, которые прислала ему мама. Денег было жаль: они предназначались для покупки новых зимних ботинок – у старых лопнула подошва, и в трещины набивался и таял снег. Однако думал он недолго. Подошел к машине, тихо, но настойчиво постучался в боковое стекло.
Хмурый спросонья водитель высунулся из-под газеты и мутным взглядом уставился на юношу. Дима жестом попросил открыть окно.
– Чего тебе? – зло спросил водитель через стекло, причем речь его снаружи напоминала немое бормотание рыб.
Дима достал из кармана доллары и помахал перед стеклом. Взгляд водителя стал более осмысленным. Он нажал на стеклоподъемник. Дима тихо спросил его сквозь образовавшуюся щель:
– Вы не могли бы мне помочь? Понимаете, мне нужно проехать вон за той желтой машиной так, чтобы никто ничего не заметил. Я плачу.
Водитель, видимо, обладавший авантюрной жилкой, внимательно посмотрел на машину, потом на молодого человека, потом на деньги в его руках, кивнул и полез открывать дверь с противоположной стороны.
Когда Дима устроился на переднем сиденье рядом с водителем, тот спросил:
– Далеко ехать, что ли?
– Не знаю, – честно признался Дима.
– Ясно, – удовлетворенно кивнул водитель и больше не произнес ни слова. Они молча ждали, пока из проходной клиники не показался высокий человек и не направился к инкассаторской машине.
Водитель вопросительно посмотрел на Диму, тот кивнул, и они тронулись, пристраиваясь в хвост идущей впереди машине.
– Как это – нет? А где есть? – допытывался я.
Вахтерша посмотрела на меня еще раз:
– Я же вам сказала русским
– Да я понял. Мне интересно, где он и когда будет?
Она обратила на меня внимания не больше, чем на жужжащую муху. И откуда в нашем чудесном учреждении берутся такие работники? Я решил, что, если она по-хорошему не захочет, я отниму у нее эти нитки и отведу к Штейнбергу в доказательство того, что не один я здесь такой фиговый работник.
Женщина, видимо, поняла, что уходить я не собираюсь, и поэтому недовольно сказала:
– Ключи от архива забрал главврач, а то слишком много народу там бывало – превратили архив в проходной двор, – ворчала она.
– И давно ключи у главврача? – вкрадчиво поинтересовался я.
– Со вчерашнего дня, – ответила она, искренне надеясь от меня отвязаться.
Я был разочарован: все так замечательно начиналось – и вот. Идти к Штейнбергу за ключом было равносильно тому, чтобы лезть в клетку со львом добровольно и не оставив завещания.
Но карточку Сергеенко найти было нужно позарез, иначе все мои догадки снова повиснут в воздухе и останутся только догадками.
Получалось пока достаточно складно. Господин Сергеенко на заре работы нашей клиники обратился сюда. Его прооперировали, удалив якобы аппендикс. На самом деле – вырезали почку, не спросив разрешения у ее хозяина. Для чего это было сделано? Можно предположить, что орган похищен на продажу. Несчастный человек живет и в ус не дует, пока не проходит некоторое время и он не начинает испытывать определенный дискомфорт. И виновата в этом одна-единственная оставшаяся почка, которая на определенном этапе перестает справляться со своими функциями.
Мужчина, который так доверяет нашей клинике, обращается сюда за лечением, при этом настаивая на операции – ведь это так удачно получилось в прошлый раз. Ему в этом отказывают, и тогда он сам каким-то образом попадает на операционный стол. Операцию проводит молодой хирург, который прежде Сергеенко в глаза не видел, не в курсе всех особенностей его анатомии. Если бы ему удалось поговорить с больным, то он бы ему непременно поведал о некоторых недостатках в его анатомии.
Но разговор хирурга с пациентом не состоялся – больной умер, да так удачно...
Есть небольшое подозрение, подкрепляемое другими загадочными случаями, что все произошедшее также не было случайностью. Вполне возможно, что кому-то из работников хирургического отделения было совершенно невыгодно, чтобы больной очнулся от наркоза и узнал правду о своей отрезанной почке. Решив несложную логическую задачку, Сергеенко мог бы догадаться, когда он лишился своей почки и кто в этом виноват.
Значит, тот, кто проводил ему операцию якобы по удалению аппендикса, принял непосредственное участие в убийстве Сергеенко – или хотя бы дал соответствующее указание. Если, конечно, это было убийство.