Доносчик
Шрифт:
— Держу пари, он занял зал заседаний, — пробормотал Гаррис, заставив этим поморщиться Билла. — Пойду, посмотрю, не нападали ли в мое пиво новые мухи, — сообщил он, удаляясь.
— Уверяю вас, она была единственной во всем моем клубе! — пробормотал Билл ему вдогонку.
Оставшись один, Билл в книге посетителей нашел страницу на букву Л. и, водя по ней пальцем, начал бубнить под нос:
— Лонг, Ларри, Ли, Ларкей, Ландо… Нет, Лесли тут нет…
В эту минуту поднялся лифт и Джим первым выскочил из кабины. Лицо его сияло от радости.
— Это он, отец! Погляди, ведь это он?!
Билл с распростертыми объятиями кинулся к гостю:
— Вот неожиданная радость! Я столько раз говорил: «Тысячу фунтов дал бы, чтобы встретиться с ним'»
Джон Лесли, ничего не понимая, стоял неподвижно, не зная, как быть.
— Кажется, не припоминаю, — смущенно пробормотал он.
— А воронку от «чемодана» помните?..
Лицо Лесли озарилось улыбкой.
— Великий Боже! Это вы, Вольдемар?
— Он самый, дружище! — взволнованным голосом подтвердил Билл. — Он самый! Слышал, Джим? Он сказал — Вольдемар!
Билл сиял, на глазах у него даже выступили слезы.
— Иди сюда, Джим! Поздоровайся же с тем, кто спас жизнь твоему отцу!
Джим неуклюже поклонился.
— Вы представить себе не можете, как я рад! Слава Создателю, встретил-таки вас! Помните, как над нашими головами свистели пули, и вы тогда сказали: «Ну, Вольдемар, если ты первым попадешь на небо, скажи там, что я все еще на своем посту». С той поры для меня имя «Вольдемар» стало святыней.
Лесли задумчиво улыбался:
— Вот не ожидал увидеться вновь. Но как же вас зовут на самом деле?
— Зовите меня по-прежнему Вольдемаром, пожалуйста.
— А вы немного постарели, — заметил Лесли. — Вы теперь швейцар этого клуба?
Билл смущенно закашлялся. Нужно было объяснить кое-что своему боевому товарищу…
— Да, уж я начистоту перед вами… Я сам — клуб. Купил его у одного итальянца. А деньги на покупку дал мне один состоятельный джентльмен… Пришлось рискнуть. Жить-то на что-то надо. Так что «Леопольд» — это я.
Лесли понимающе кивал.
— Если бы теперь вас зацепила граната, то вы умерли бы богатым человеком…
— Да, но зато после меня осталась бы и куча долгов! — радостно подхватил сентиментальный Билл и добавил:
— Вы, конечно, членом нашего клуба пока не состоите?
— Нет.
— Так я вас сию же минуту занесу в наш список! Впрочем, может, и не следует этого делать… Такого джентльмена, как вы… Простите, не могу ли узнать ваше имя… Уже давно хотел его знать…
— Меня зовут — Лесли. Капитан Лесли, — ответил Джон.
Билл остолбенел, услышав это.
— Капитан Лесли? — испуганно переспросил он. — Но вы, наверное, не тот, о ком мне говорили… Простите, но не знаете ли вы мистера Гарриса?
— Газетного репортера? Прекрасно знаю.
Билл растерянно взглянул на сына.
— Джим, ступай-ка ты вниз! — распорядился он. — Когда тот исчез в лифте, Билл продолжал: — Понимаете, при нем неудобно говорить…
— Да выкладывайте же, наконец! — нетерпеливо торопил его Лесли. Он уже знал, о чем пойдет речь…
— Кое-кто говорил о вас со мной сегодня вечером…
— Суттон?
Ситуация изменилась. Билл, человек с огрубевшим сердцем, вдруг почувствовал, как оно болезненно сжалось. Так вот кто Лесли! Лесли — преступник! Лесли — тот самый человек, на которого все эти годы он чуть не молился, память о котором так свято чтил!..
— По всей вероятности, он и рассказал вам, что я когда-то сидел под замком? — спросил Лесли.
— Да, что-то в этом роде… Мне очень жаль, сэр… Вы, должно быть, много выстрадали в жизни. Все мы так или иначе боремся с невзгодами… Мне, поверьте, очень жаль вас, сэр, — бормотал Билл, чуть оправившись от смущения.
— Напрасно вы меня жалеете — весело заметил Лесли. — Живу я как нельзя лучше.
Билл повеселел от этих слов окончательно. Значит, не все так плохо…
— Ну, вот и прекрасно, я очень рад… Может, вы, сэр, желали бы взглянуть на мой клуб? — сменил он тему. — Сами увидите — все в лучшем виде. Да и погреб мой лучшему клубу в Нью-Йорке не уступит… Кроме шуток! Только торговля вот никуда. Слишком много трезвенников развелось!
— А Суттон здесь? — поинтересовался Лесли.
Только что Гаррис попытался было нарушить таким вопросом священнейшее правило клуба… Но сейчас речь шла не о Гаррисе, ради боевого товарища можно было и нарушить запрет.
— Он в зале заседаний, сэр.
— Это угловая комната, насколько я понял? И Суттон там один?
— Он потребовал бутылку вина. Ждет какую-то даму… Мне он только что говорил, что вы — его враг, — прибавил Билл почти шепотом. — Но раз вы — его враг, значит и он — мой враг…
С этими словами он вытащил из кармана кастет и торжественно протянул его капитану.
— Идите с этим смело и расправляйтесь!
— Нет, к чему же так… — отвел Лесли руку Билла.
— Говорю вам, не бойтесь. Идите спокойно. Передайте ему привет от меня.
— А в каком кабинете репортер? — спросил Лесли.
— Тот — в девятом номере. Нашел себе занятие — мух ловить…
— Я хочу пройти к нему.
Билл предложил было проводить его, но капитан отказался:
— Не нужно, я сам найду дорогу.
— Если у вас случится что-нибудь драматическое, — шепнул ему на ухо Билл, — имейте в виду, что как раз напротив девятого кабинета — пожарная лестница. По ней можно спуститься на двор и скрыться…
А в это время Суттон с огромным нетерпением ждал в своем кабинете прихода Милли. Сейчас ему дорога была буквально каждая минута. У него появилась мысль вернуться в Уимблдон, и он позвонил Фридману. Каждый кабинет «Леопольд-клуба» был снабжен отдельным телефонным аппаратом, так что Фрэнк тотчас же получил возможность поговорить.