DOOM: По колено в крови
Шрифт:
Отвернувшись от пляшущих зеленоватых теней, я вглядывался в темноту, но ничего не мог различить. Вместе с тем я был совершенно уверен, что меня эта мразь не только видела, но и готовилась растерзать.
Я выстрелил. Только не в привидение, а в бочку с токсичными отходами.
Цепная реакция взрывов прогрохотала уже после того, как я ничком распластался на полу. Об остававшихся десяти или двенадцати ракетах я вспомнил слишком поздно. К счастью, пламя взрывов меня не настигло.
Как только едкий дождь ядовитых брызг прекратился, я вскочил. Меня сильно шатало — видимо, повредился вестибулярный аппарат. Чтобы снова не свалиться на
Озираясь по сторонам, в рассеянном зеленоватом мерцании мириадов мельчайших капелек светящейся ядовитой жижи, разлетевшихся повсюду, я с удивлением обнаружил, что нахожусь в огромном зале, имевшем форму пятиугольной звезды. В принципе, это не противоречило остальным здешним странностям. Если тут была свастика, составленная из колонн, уходящих в пол, что могло помешать безумному архитектору спроектировать комнату в форме пятиконечной звезды? Увы, моя передышка оказалась слишком краткой: кошмарные князья ада увидели взрыв и уже шли навстречу выяснить, в чем дело.
На этот раз я четко представлял, с чем мне предстоит столкнуться. Независимо от того, что в свое время нам, мальчишкам, пытались внушить монахини, я снова и снова повторял, что столкнулся с иными формами жизни, а не с демонами. Не могли же они и в самом деле быть исчадиями ада! Ведь ад — это всего лишь мифический вымысел.
Я навел ракетную установку на первого князя ада и с сорока метров послал в него заряд. Взрыв отбросил дьявольскую тварь на спину, но минотавр как ни в чем не бывало поднялся на ноги. Я просто глазам своим не мог поверить!
Выпустив в него вторую ракету, я одним движением перезарядил ракетную установку и снова выстрелил. Гигант снова поднялся с пола. К нему подошел его собрат. Такой расклад в мои планы не входил.
Оба чудовища указывали когтистыми лапами в мою сторону. Однако вместо обычных огненных шаров из гнусной слизи эти дьяволы стреляли зеленоватыми сгустками энергии из каких-то приспособлений, укрепленных у них прямо на запястьях. Я успел увернуться от пролетевшего над головой зеленого заряда, но волосы мои при этом встали дыбом. Уж не знаю, насколько их оружие было демоническим, но в его смертельной опасности сомнений у меня не возникло ни на секунду.
Снова настала моя очередь делать ответный ход. В отчаянии я послал в первого князя ада четвертую ракету. Мне показалось, что на этот раз она причинила ему ощутимый вред. Чудовище упало, но как-то чересчур медленно поднялось. Казалось, ему больше не под силу определить, где я нахожусь.
Стрелять во второго минотавра не имело смысла, пока я не определю уязвимое место первого. Да, теперь я был уверен, что к этой парочке название минотавр подходило, и очень точно. Демонами они не были. Одно такое чудовище убил в свое время грек по имени Тесей.
Снова перезарядив установку, я выпустил по монстру пятую ракету и в конце концов достиг цели: враг мой опять повалился навзничь, но на этот раз подняться уже не смог. Однако из тех же непонятных мне побуждений, что и его меньшие омерзительные собратья, он протянул мощную, когтистую лапу и уцепился за козлиную ногу второго князя ада.
Тот попытался освободиться, и я понял, что пора вмешаться мне. С леденящим душу воплем я подскочил к нему, но не настолько близко, чтобы он мог до меня дотянуться своими когтями. Разъяренный
О смрадном дыхании адской твари позволю себе умолчать. Минотавр проглотил маленькую ракету так, как будто это была облатка с поливитамином, и его в прямом смысле слова как ветром сдуло. Я стоял от него так близко, что взрывной волной меня отшвырнуло на пол, и на какое-то время я напрочь вырубился, а когда очухался, то безмерно удивился, что жив.
Потерять сознание в подобном месте равносильно тому, чтобы получить бесплатный билет прямиком на тот свет.
Я лежал в том же самом огромном зале в форме пятиконечной звезды, но стены его обрушились, открывая путь наружу. И это меня обеспокоило, потому что, по моим соображениям, снаружи я должен был мгновенно превратиться в окоченелый труп, неизвестно куда несущийся в открытом космосе.
Однако воздуха мне вполне хватало, а вместо черной пустоты космического пространства я увидеднебо, точнее говоря, заслонявшие его низко нависшие грозовые тучи, гонимые ветром. Где бы я ни находился, на Фобосе такого просто быть не могло — в этом я был уверен на все сто процентов.
Выйдя из развалившегося здания, я наткнулся на платформу с переключателем и нажал на него. Выдвинулась лестница. Чтозачерт, Арчи, чтозачерт… Я стал медленно по ней подниматься.
На самой ее вершине стояли Ворота… действующие Ворота. На них мерцал какой-то символ, но когда я попытался его получше разглядеть, у меня дико заболела голова. Я отвел взгляд и подошел поближе.
Провалиться на месте, если рядом с этим символом не было долгожданного знака Арлин, причем стрелка указывала прямо на символ, от которого так раскалывалась голова. Арлин написала одно единственное слово — ВЫХОД?
Ответить на ее вопрос я не мог, но сомнений у меня не было никаких. Если этим путем прошла Арлин… Значит, и я им должен пройти.
Не оглядываясь, я сделал шаг вперед.
15
Время утратило для Флая Таггарта всякий смысл, как и осознание того факта, что он — Флай Таггарт. Тело свое он не чувствовал, потому что его не было, хотя какие-то отдаленные реминисценции о том, что это не так, будили в сознании неясные отзвуки мыслей, скорее похожих на бессвязные фрагменты забытого сна. Самым сильным оказалось ощущение движения, но к смутным отзвукам неясных воспоминаний о теле оно не имело ровным счетом никакого отношения.
Вспоминалась рука, творящая другую руку, возникало ощущение ноги, причем оно было болезненным, поскольку он где-то ушиб колено. Чувство боли в пояснице вызывало неясное воспоминание о плоти и крови, которые некогда были его спиной.
Точно так же память о дыхании напоминала о легких. Возникавшее при этом ощущение почему-то ассоциировалось с жаркими летними днями на берегу моря и каплями пота, выступавшими на лбу.
Потом почудилось, что тело парит в жарких потоках воздуха, постепенно становившихся прохладными; головокружение оттого, что он парил вниз головой, вызывало тошноту и воспоминания о желудке. Падение было недолгим; сначала он ободрал колени о твердую металлическую поверхность, а потом о нее же ударился головой. Воздух вокруг обдал холодом.