Допетровская Русь
Шрифт:
Основные задруги были, вероятно, очень немногочисленны, заключая в себе человек 20 или 25 взрослых мужчин-работников, не считая стариков, женщин и детей; бывали, конечно, задруги и более обширные, заключавшие одних взрослых мужчин до 50 и более человек.
Но вот большая семья еще разрастается. Рождаются и вырастают младшие, принимаются или «присуседиваются» новые насельники. Так как почти всегда родится и выживает людей больше, чем умирает, то количество взрослых в большой семье и в группах отдельных семей, живущих вместе, все увеличивается.
Становится тесно и работать, т. е. охотиться и обрабатывать землю. В те времена землю под пашню подготовляли тем, что выжигали росший на ней лес. Удобренная золой земля давала богатый урожай лет пять-шесть подряд, а потом истощалась, и тогда приходилось выжигать новый лесной
По вычислениям и наблюдениям одного ученого, пока люди занимаются только охотой, которою живут и кормятся, каждому охотнику, чтобы просуществовать и прокормиться, нужен огромный простор; у охотников-эскимосов, например, на каждые сто кв. километров (1 кв. километр – 0,878 кв. версты) приходится всего только два человека населения; даже в неизмеримо более богатой всеми естественными благами, нежели родина эскимосов, Амазонской провинции Бразилии на том же пространстве живет 3 человека охотников. Когда люди занимаются скотоводством, то та же площадь земли может прокормить по-прежнему немного людей; так, в Киргизских степях на 1 кв. километр приходится по 1 жителю, а в некоторых местах Туркестана один житель приходится на 2 кв. километра. Когда люди занимаются земледелием, то могут жить значительно гуще: тогда на одном кв. километре могут жить до 40 человек. При занятии промышленным трудом, когда искусственно удобряется земля, когда можно удобно и скоро продать в городе хлеб и купить платье, обувь и прочее, на одном кв. километре могут прожить и прокормиться до 160 человек. Наконец, когда люди занимаются только торговлей, т. е. получают хлеб из других стран и платят за него своими промышленными и фабричными изделиями, тогда на одном кв. километре земли может просуществовать громадное количество населения.
Благодаря тесноте, возникавшей по мере разрастания отдельных задруг, среди них увеличиваются случаи взаимного недовольства. Охотники одной задруги, сталкиваясь в своих скитаньях с охотниками, членами чуждой им задруги, не всегда могли мирно разойтись. Начнут, например, гнать зверя одни, а его переймут нарочно или нечаянно соседи. Подымается ссора, спор, драка. То же происходит и у земледельцев. Запалят огонь на облюбованном участке земли в одной задруге, но не рассчитают силы и направление ветра, глядишь, огонь перекинуло дальше намеченной черты, сгорела огромная площадь леса, выгорели и те участки, где, может быть, через год или два решили жечь лес соседи. Опять недоразумение, ссора, драка, есть раненые, даже убитые. А по старому обычаю за убийство надо мстить. Начинается охота за людьми, и создаются новые поводы для мести. Род восстает на род, семья режется с семьей, члены одной задруги организуют поход на соседнюю задругу. Жить становится невмоготу – и тесно, и беспокойно, и опасно.
Тогда отдельные семьи уходят подальше, направляясь обыкновенно вверх или вниз по течению той реки, у которой жили, и на новом месте устраиваются жить по-старому.
Где-нибудь у опушки большого леса, неподалеку от реки или озера, на высоком сухом месте располагалось жилье. Жилье побольше, обнесенное земляным валом, служит домом старшин; здесь же, внутри вала или возле него, собираются задружники для совещания об общих делах. В студеную зимнюю пору здесь горит всегда огонь в прочном очаге, и каждый задружник может прийти сюда из своей на живую нитку смётанной хибарки погреться. Жилья остальных семей разбросаны вокруг в беспорядке: всякий ставит свое жилье там, где ему удобнее, окружая его земляным валом как для тепла, так и в целях безопасности от дикого зверя и злого человека.
Самые жилища славян этого времени, как можно судить по раскопкам, – полуземлянки, над которыми делались надстройки, огороженные вроде шалаша из жердей и тонких бревен, сколоченных деревянными гвоздями, связанных лыком и скрепленных смолой, хворостом, дерном; крыша поддерживалась крепким столбом, возвышавшимся посреди жилья; пол жилья был земляной, плотно убитый, посыпанный песком; внутри «жилитва» находился глиняный очаг, истопка; отсюда произошло наше слово «изба» – истба, т. е. жилье с истопкой. Из домашней обстановки в таком жилье,
По всему пространству нашей равнины находятся многочисленные остатки земляных валов. Иногда эти насыпи еле заметны, стертые всесокрушающей рукой времени, но часто и очень явственны и сохранились сравнительно хорошо. Валы рассеяны обыкновенно на расстоянии 3, 4, 5, даже 8 верст один от другого. Их принято называть городищами.
«Древнейшие городища, – говорит проф. Д.Я. Самоквасов, – за немногими исключениями, расположены на наиболее высоких пунктах высоких побережий, защищены с двух или трех сторон естественными оврагами или крутыми спусками к реке, а со стороны, примыкающей к ровному открытому полю, обведены искусственными укреплениями, валами и рвами. Немногие городища, представляющие исключение, поставлены в местах низменных, на лугах, и в этом случае всегда на местах, со всех сторон окруженных или окружавшихся водою. Городищ, удаленных от рек, я нигде не встречал». Особенно излюбленными местами для городищ были возвышенные мысообразные уступы, образующиеся при слиянии рек; тогда две стороны треугольника защищали реки, а третью, основание его, образовал высокий вал, с широким рвом перед ним.
«Внутренняя часть или площадь городищ, расположенных на высоких побережьях, всегда представляет собою отрезок горы, отделенный от прилегающего поля насыпным валом и выкопанным рвом, а со стороны естественных укреплений ровно обрезанный, так что подход к городищу с луговой стороны очень затруднителен, а подъезд невозможен. Величина площади большей части исследованных мной городищ изменяется от 300 до 450 шагов в окружности; но встречаются меньшие – до 200 шагов, и большие – до 1000 шагов в окружности»; в среднем чаще всего встречаются городища, вал которых охватывает пространство, еле достаточное для того, чтобы внутри его мог уместиться современный средний крестьянский двор. Меньшие городища в большинстве случаев оказываются при исследовании древнейшими.
Форма площади определяла внешний вид городищ; встречаются городища треугольной формы, более или менее отчетливо выраженной прямоугольной, но чаще всего встречаются круглые почти правильной формы и овальные или яйцеобразной формы. Вход во всех городищах помещен обыкновенно с той стороны, которая выходит на открытое поле, отделенное от площади городища рвом и валом, и обращен почти всегда на восток. Обыкновенно городища окружены только одним валом со рвом, но встречаются и такие, где земляные укрепления устроены сложнее: от главного вала выдвинуты полукружьем валы в сторону, ров идет вокруг двумя поясами, разделенными тоже валом, и т. п.; высота вала в отдельных случаях достигает 2 арш. 10 вершк.; по валу вбивали иногда частокол.
При раскопках внутренней площадки городищ исследователи наталкиваются на целые слои всякого мусора и щебня, неизбежно образующегося из разных твердых отбросов хозяйства на жилых местах. Тут попадаются черепки, щебень, уголь, зола, кости животных, птиц и рыб, которыми питались обитатели, случайно затерявшиеся предметы обихода – какие-нибудь маленькие сосуды, обломки ножей и рогатин, грузила от рыболовных сетей, медная и серебряная мелочь – кольца, запястья, серьги, служившие украшением у женщин и мужчин, костяные иглы, топоры каменные и железные и т. п. вещи, часто самого неожиданного вида, а порой и совершенно неизвестного нам назначения. Все такие находки попадаются часто среди золы, угля, что свидетельствует о пожаре, во время которого они погибли и потом остались погребенными в земле. Количество угля и золы иногда бывает так велико, что позволяет смело заключить, что внутри городища были деревянные избы или шалаши, служившие жильем и, быть может, сожженные беспощадным врагом, мстившим «за своих». Около таких городищ почти всегда находятся курганы – это древние кладбища, в которых обитатели городищ хоронили своих покойников.