Допинг на троих
Шрифт:
Крупная женщина танком надвигалась на маленького мужичишку в порванном и запыленном пиджаке.
– Ах ты, падла! Мерз-завец! С-скотина!
Женщина медленно, почти ласково произносила эти слова, как будто они божественной мелодией грели ей душу. Однако выражение ее лица и горящие недобрым огнем глаза говорили о том, что ее намерения благостью не пахнут.
– Все пропил, все пропил, сволочь! Тебе как нормальному человеку подарили, а ты, козел безрогий, пропил... Тебе ничего доверить нельзя, копейки в дом не принесешь. Я весь день как заводная
В дальнейшем беседа двух лиц, вне всякого сомнения являющихся субъектами супружеских отношений и проживших, видимо, в браке не один год, не отличалась особой оригинальностью. Минут пять мы наблюдали стандартные агрессивные наезды женской половины на мужскую и жалкие попытки последней противостоять этой лавине ненависти.
Через пять минут беседа подошла к логическому концу. До мужчины наконец дошло, что о нем говорят нехорошо. Он вытянулся по струнке и даже приподнялся на носки, чтобы прямо в лицо крикнуть своей визави:
– Прекрати на меня орать!
Женщина нашла эту фразу вполне резонной, замолчала и, размахнувшись, отвесила мужичишке здоровенную затрещину, которая отбросила его прямо в наши с Дыниным объятия. Плюнув вслед улетевшему от нее муженьку, женщина развернулась и, хлопнув дверью, зашла в свою квартиру.
Мы придали телу мужичка вертикальное положение, и он удивленно и одновременно испуганно уставился на нас ошалевшими глазками.
– Вы себя нормально чувствуете? – вежливо поинтересовался я.
Мужичок в ответ утвердительно заморгал. Я пришел к выводу, что он вполне вменяем, и задал более сложный вопрос:
– Скажите, пожалуйста, где проживают супруги Мамонтовы?
Мужчина удивленно посмотрел сначала на меня, потом на Дынина и молча ткнул пальцем в дверь квартиры, за которой только что скрылась пожилая фурия.
– Вон там, – сказал он.
Дынин спросил:
– Это что, Маринки Мамонтовой мать?
– Угу, – промычал мужичок.
– А ты, похоже, ее отцом будешь? – сделал логическое заключение майор Дынин.
Мужичишка не стал отрицать этого факта.
– Нам надо поговорить с вами, – сказал я. – Меня интересует, когда Марина последний раз была дома.
– Кто ж это помнит? На той неделе, похоже, была... а может, и не была... – задумался заботливый отец.
– Так, значит, на прошлой неделе она еще была?
– Да вроде как... Она к нам раз в неделю в гости-то заходит. А вы что, ее женихи какие али как?
– Али как, – ответил я.
– То-то я и смотрю, – сказал Мамонтов. – Ухажеры-то ее побогаче выглядят.
Похоже, что эта фраза оскорбила Дынина, и в нем взыграла ментовская натура:
– Ну ты, ханурик, твое мнение здесь никто не спрашивает. Давай отвечай на вопросы и не жужжи не по делу! Твоя дочь уже две недели на работу не является. А ты, придурок, не можешь вспомнить, когда она была здесь последний раз!
– А где она работает? – удивленно воззрился на Дынина незадачливый папаша. – Ее же вроде какой-то ухажер богатый содержит.
Я понял,
– А ты что, думал, что наш шеф просто так ей все эти цацки дарит? Чтобы она исчезла вот так, никому не сказав? Это и есть ее своеобразная работа.
– Да я правда не знаю, мужики, – забеспокоился пьянчужка. – Ну, заходит к нам в гости иногда. Она же не с нами живет и о своих планах не говорит.
– Ты мне туфту не гони! – строго сказал Дынин. – Он схватил пьяницу за ремень и притянул к себе. – У меня и не такие раскалывались. Вот посажу на пятнадцать суток!
– За что? Я ничего плохого не сделал, – еще больше испугался Мамонтов.
– Найдем за что! Вот, например, откуда у тебя такой ремень? Он в магазине не меньше пятидесяти долларов стоит.
Я тоже обратил внимание на то, что по сравнению с рваным пиджачком и грязными брюками папаши ремень выглядел просто здорово.
– Да это дочка подарила на день рождения! – взвился Мамонтов. – Она мне целый комплект подарила. У меня еще кожаная куртка и бумажник были. Между прочим, из итальянской кожи. Они в магазине так комплектом и продаются.
– И куда ж ты их дел? – спросил я.
– Деньги нужны были, – философски ответил Мамонтов.
– Понятно, – процедил сквозь зубы Дынин. – Значит, пр-ропил! Лучше бы она тебе телогрейку подарила или валенки. Все равно пр-ропьешь! Глаза бы мои на тебя не смотрели!
– А вот дочь не обиделась, сказала, ничего страшного. У этого ее хахаля-армяшки магазин большой, кожаный. Она оттуда сколько хочешь может взять, и все бесплатно.
– Ладно, – вмешался я. – Хватит, пойдем. От него, видать, ничего путного не добьешься.
Дынин отпустил ремень спивающегося папаши и со словами «У, алкоголик!» оттолкнул последнего в сторону, убрав его с нашего пути.
Мы вышли во двор, и Дынин спросил:
– А почему мы, например, с мамашей не поговорили?
– Я думаю, что все, что нам надо, мы уже узнали. Дальнейшие разговоры привели бы к выдаче информации о характере занятий Елены. Ты и так прокололся.
И я объяснил ему суть его ошибки. Мы вышли на улицу и прошли два квартала, прежде чем сумели поймать такси и уехать из этого района.
– В любом случае мы выяснили два важных момента, – сказал я, когда мы подъехали к зданию городского управления внутренних дел и уселись в скверике. – Первое. Девушка, несмотря на то что вырвалась из того болота, где мы сейчас побывали, своих родителей не забывала, дарила отцу-алкоголику подарки, думаю, что помогала семье и деньгами. Поэтому предположить, что она могла исчезнуть, не предупредив родителей, было бы неверным. И второе. Несмотря на суровые правила клуба, у девушки все же был постоянный любовник или клиент. Вполне можно предположить, что нашла она его в стенах клуба «Помпей».