Дополнительный прибывает на второй путь
Шрифт:
– В свои купе?
– Официант ходил по поезду.
– Феликс?
– Да, молодой, с брюшком.
В коридоре стукнула дверь. Еще группа пассажиров прошла из ресторана в конец состава.
– Официант несколько раз уходил из вагона?
– спросил Денисов.
– Да.
– Подолгу отсутствовал?
– Минут по пятнадцать - двадцать...
– Вы не пытались вернуть свое место в купе?
– Рита усердна...
– Шпак не хотел обидеть проводницу.
– Она сказала: "Все равно не спите! Вот и подежурите за меня!" Заперла
Рита смешно имитировала раскаяние:
– Простите, пожалуйста! Ну, хотите, в Астрахани я вас расцелую!
– Уж будьте добры! Я настаиваю...
– Шпак посмотрел на Денисова. Наверное, такие преступления, как это, нечасты?
Денисов кивнул.
– Я тоже думаю.
– Он откинулся назад.
– Кругом люди... А вдруг кто-нибудь проснулся бы? Я спрашиваю: вы стали бы планировать убийство в купе? Нет!
– Вы тоже видели пассажира с собакой?
– поинтересовался Денисов.
– Ночью? Во всяком случае, по вагону он не проходил. Только электрик, официант...
– Бригадир?
– Бригадир поднимался. Директор вагона-ресторана...
– Бородатый отставил стакан.
– Ночь отлетела быстро. Сначала старичок прибежал, вместо бригадира поднял официанток. Шум, крик... Новость эта страшная.
В тамбуре хлопнуло снова, в проеме двери появился директор вагона-ресторана.
– Легок на помине...
– сказала Рита.
Не останавливаясь, директор прошел в свое купе. Секундой позже донеслись шаги, хлопанье дверей в другом тамбуре.
– Перед закрытием всегда как на постоялом дворе!
– Рита поправила обгрызенную косичку.
– Честное октябрятское!
Несколько человек прошли в направлении вагона-ресторана, их не пустили:
– Закрыто.
Начались переговоры через дверь:
– Пригласите директора.
– Директор только что ушел.
– "Только что..." Мы бы его встретили!
Доля секунды, в течение которой директор ресторана закрылся у себя в купе, делала суждения спорящих одновременно истинными и ложными.
– Не знаю, где вы с ним разошлись...
– донеслось из-за запертой двери.
"А ведь это модель доказательства, - внезапно подумал Денисов. Он и сам не понял, почему так решил.
– Как сейчас директора вагона-ресторана, так ночью кого-то не было в коридоре по обе стороны купе, где произошло преступление. Не было, потому что он находился на месте убийства!.."
– Вам выручка не нужна, что ли?
В спор вступили свежие силы. Голос был знаком.
Денисов посмотрел на Сабодаша: на перроне в Умете этот человек учил Антона пить "Марсалу" из неоткупоренной бутылки.
"Во дает, магаданец!" - сказала о нем Пятых, а двое его друзей пожилой, со шрамом, и второй, в тельняшке с металлической пластинкой на руке, - наблюдали за ним из тамбура.
Сабодаш допивал чай.
За окном было темно. Поднимаясь, Шпак приблизил лицо к окну, глубоко заглянул вверх.
–
Золотая степь появилась неожиданно - цепочкой набежавших огней. В темноте замелькали склады или пакгаузы, плоские крыши белели, будто от снега.
Поезд встречали.
– Капитан Сабодаш?
– Встречавших было двое, они легко поднялись в вагон.
– Темень какая...
– Антон подал свернутый вчетверо лист - телеграмма в Москву.
– Поздравлять рано?
– Один из встречавших посветил фонариком.
– Какие поздравления!
– У нас почта. Может, удача?
Денисов вскрыл пакет.
– Посветите, пожалуйста.
Блеклые буковки разбежались по серому листу бумаги.
"...Судебский Иван Васильевич 1938 житель Ступино Московской
области истопник жилищно-эксплуатационной конторы женат работает
техником-смотрителем перенес травму грудной клетки
характеризуется малообщительным взаимоотношениях окружающими
стремится лидерству..."
Они так стремились чем-нибудь помочь, эти безымянные сотрудники уголовного розыска из Ступина, собиравшие данные на Судебского.
"...дог Дарби-Воланд каталогу черной масти отца Тиграна матери
чемпиона московской всесоюзной выставки Сильвы 48..."
На всякий случай Денисов просил также навести справку о собаке.
"...выставочная оценка очень хорошо владелец Судебский".
С животным тоже было в порядке: собака принадлежала Судебскому. Он не похищал именитого дога, а Полетика-Голей не разыскивал пропавшее из его дома животное. Интерес к четвероногому вызван был чем-то другим.
– Одна ночь у вас, - сказал тот, что был с фонариком.
– В Астрахани пассажиры сразу разбредутся...
Второй инспектор уточнил:
– Поменьше ночи.
Вернувшись в купе, Антон опустился на полку.
– Приляг, - посоветовал Денисов.
За окном удалялись огни Золотой степи. Уродливо вытянутые тени Сабодаша и Денисова плыли по купе навстречу друг другу, тревожные, исполненные непонятного значения.
Антон поколебался.
– А ты?
– Я в отпуске. Притом завтра меня ждут на пляже.
– Так и ждут?
– Сабодаш отстегнул кобуру.
– Держи пистолет.
Через минуту он уже спал, беззвучно подергиваясь во сне всем телом. Денисов вынул из кобуры ПМ, подержал в руке. Он любил оружие, на кафедре судебной баллистики на стеллажах у Денисова были свои любимцы.
Был "борхардт" модели восемьсот девяносто третьего года, с длинным тонким стволом, казалось, вот-вот переломится - предшественник "борхардт-люгера", получившего известность под именем "парабеллум". Стоял там сравнительно редко встречающийся "ротштейр" из вооружения австро-венгерской кавалерии - на рукоятке был обозначен номер части, которой пистолет принадлежал; был бельгийский "байяр", чешская "зброевка", наконец "фроммер-мажестик" - Денисову он нравился больше других.