Дорога без тебя
Шрифт:
— Я хочу сыграть в твою нелюбимую игру.
Сколько прошло дней, событий с того момента, как предложил поиграть впервые — на открытии галерии.
“— Давай сыграем в одну игру, — спокойно тогда сказал он.
— В какую?
— В правду.
— Я не знаю такую игру.
— В том-то и дело. А я не люблю эту игру”.
Тимур внимательно смотрит. Пытается понять, прочитать. Я веду себя, наверное, непривычно. Внутри горит какая-то твердая решимость. Сама ещё не знаю и не осознаю, что именно я для себя решила, но что-то точно иначе, по-другому.
—
— Как ты думаешь… мы сможем быть с тобой вместе? Как нормальные люди, — на выдохе.
Он молчит, разглядывая меня, а я затаилась, страшась и одновременно желая услышать ответ.
Наверное, так я впервые понимаю, как много смелости и силы нужно, чтобы вот так вот, прямо, честно, задать вопрос, от которого зависит твое будущее. После которого сердце может расколоться, развалиться на части. Ведь после его “нет”, я должна быть достаточно сильной, чтобы уйти и не возвращаться. И в этот раз не потому что он отпустил, а потому что я так решила. Не знаю, хватит ли во мне силы. Хочется верить, что да, а как иначе. У меня нет выбора. Иначе зачем было задавать вопрос, если после этого все останется как прежде?
Как прежде нельзя, невозможно. Столько времени мы мучаем друг друга. Я больше не могу. Не хочу. Не выдержу.
— Не знаю, — наконец, отвечает.
Я вздрагиваю. Криво усмехаюсь.
Его ответ — ножом по сердцу. В нем нет нужной мне определенности. Он как злая насмешка.
— Отпусти, — твердо, резко.
Он смотрит еще несколько минут и убирает руки, делает пару шагов назад, давая мне пространство.
Так просто. Словно он, наконец, слышит меня. Ведь обычно он игнорирует мое сопротивление и просьбы остановиться. А может быть, я другая сейчас и говорю совсем по-другому — с какой-то внутренней уверенностью и силой, которую не чувствовала в себе раньше. Теперь я точно знаю, что мое “нет” — это действительно “нет”, внутренне ощущаю собственную твердость и непреклонность.
Я хочу разорвать этот замкнутый круг, разрушить. Больше не могу, не хочу. Пускай будет точка. Пускай. И эта точка меня выпотрошит, уничтожит. Но я справлюсь. Ни сегодня, ни завтра, но справлюсь. И даже это будет лучше постоянной, глупой надежды и тупой, непрекращающейся боли внутри.
Моя жизнь — пепелище. Из-за него, благодаря нему. Я поддалась, сдалась. Сама виновата. Но все же. Зато Старцев, кажется, не считал, что что-то сделал не так. Ах, да, его кредо по жизни — делаю, что хочу.
Задержала последний долгий взгляд на человеке, который был центром моей Вселенной так долго и безнадежно. Когда-нибудь я смогу вспоминать его, нас без боли, но не сейчас, не сегодня.
Уходила я медленно, будто все еще надеясь, что он окликнет, остановит. Передумает и изменит свое “не знаю” на что-то другое. Ведь я готова была принять лишь один ответ. С каждым движением тупая боль в груди увеличивается, но я упрямо делаю шаг за шагом, стараясь не думать, не провалиться в океан ада, который разверзся внутри, как только
“Тимур Старцев, дорога без тебя будет сложной, но скоро станет легче. Только в этот раз быть без тебя — мое решение”.
И с этой мыслью я вышла из здания отеля. А он так и не догнал.
Наверное, это не просто мое решение, а наше, обоюдное. Идти дальше по отдельности.
Глава 23. Тимур
“Я внизу”.
Уже десять минут пялюсь в экран, но сообщение все ещё не прочитано.
В итоге набираю ее номер телефона, но слышу лишь пустое «Абонент вне зоне действия сети». Хмурюсь. Где она?
Тарабаню по рулю пальцами. Я под ее окнами, в них горит свет. Подниматься самому почему-то не хочется, но вариантов не остается.
Когда нажимаю на дверной звонок, проигрываю образ Саши в голове. Сейчас восемь вечера, наверное, она в домашней одежде. Тонкий топик, короткие шорты. По крайне мере, так она любила ходить раньше, когда мы много времени проводили в моей квартире. Ее глаза наверняка широко раскроются от удивления, и я утону в их зелени.
Но когда дверь наконец открывается, я вижу лишь подругу Саши. Она с прищуром разглядывает меня, и я почему-то уверен, что узнала.
— Где Саша?
Она усмехается, складывает руки на груди, надменно меня оглядывает. Копна рыжих, вьющихся волос и воинственный настрой создают яркий образ.
— А тебе какое дело?
— Где Саша? — повторяю упрямо.
Не люблю лишние разговоры. Ненавижу отвечать на вопросы, особенно тупые.
— Уехала.
— Когда вернется?
Она смотрит на меня, молчит, будто не знает, что сказать.
— Может быть, никогда. Ты ведь постарался.
Ответ мне не нравится, но демонстрировать этого не собираюсь.
— Где она?
— Уехала, Старцев. К мужу.
Руки непроизвольно сжимаются. Этот ответ мне не нравится еще больше.
— Давно? — голос начинает немного хрипеть, будто кто-то наступил мне на горло.
— Неделю назад. Ты бы еще через месяц заявился.
Повисает тяжелая пауза.
— Ты так спокойно рассказала, где она, — внимательно смотрю на нее, пытаюсь понять ее мотивы.
Она заминается, но потом выпрямляет спину, вскидывает подбородок.
— Потому что знаю, что ты, конечно, мудак, но отпустишь ее. Чтобы она была счастлива. Без тебя.
Я мрачно усмехаюсь.
— Я не привык отпускать то, что считаю своим.
— Правда? Не похоже. Иначе бы ты не дал ей поверить в то, что между вами все кончено.
Резко поддаюсь вперед, хватая ее за подбородок до боли, сверлю тяжелым взглядом.
— Не твоего ума дела, — зло выдыхаю.
— Не надо было влезать в ее отношения с мужем, если ты не планировал серьезно, по-настоящему и надолго, — упрямо говорит.
Я ее не пугаю, хотя обычно людям некомфортно находиться рядом, если я злюсь. Я могу даже не повышать голос, но им хочется вжать голову в плечи и исчезнуть.