Дорога длиною в жизнь
Шрифт:
К исходу 14 июля я доложил командарму, что корпус готов начать наступление.
Вот когда пришлось мне вспомнить поговорку «Лиха беда — начало»! Как только заговорила наша артиллерия, гитлеровцы вызвали авиацию. Семьсот «юнкерсов» обрушили свой бомбовый груз на передний край и ближние тылы наших дивизий. От снарядов и бомб над полем боя повисла завеса из пыли и дыма. Завеса долго не исчезала, и наши артиллерийские наблюдатели не видели целей, по которым бьют орудия. Только неудержимый наступательный порыв пехотинцев позволил трем дивизиям корпуса прорвать первую полосу вражеской обороны.
Противник бешено сопротивлялся,
И все же мы смогли навязать гитлеровцам ночной бой. Смогли благодаря похвальной инициативе командиров полков подполковников П. И. Жданова и Д. К. Шишкова из 8-й дивизии и майоров Н. И. Сташека и Д. П. Сухарникова из 74-й. Противник, отступая, не успевал закрепляться на следующем оборонительном рубеже, хотя по-прежнему дрался ожесточенно.
3 августа корпус вышел на подступы к Кромам.
Оборонительный рубеж на высоком западном берегу реки Крома занимала 6-я пехотная дивизия немцев. Нам предстояло наступать по низменной равнине. К счастью, в это время в полосу нашего корпуса с Брянского фронта вошла 3-я танковая армия, которой командовал генерал-лейтенант П. С. Рыбалко. Действуя в составе Брянского фронта, танкисты Рыбалко оказались перед Кромами на правом фланге 13-й армии. Н. П. Пухов предложил мне связаться с генералом Рыбалко для совместных действий.
На командном пункте Рыбалко я застал и командующего артиллерией 3-й танковой армии. Вместе с ним и Рыбалко мы наблюдали за стрельбой наших самоходных орудий с закрытых позиций. Результаты оказались отличные, и Рыбалко тут же дал указание командующему артиллерией продолжать пристрелку.
— Днем пристреляются самоходки, — обращается ко мне Рыбалко, — а ночью ударом наших танкистов и ваших пехотинцев расколем этот орешек. Не возражаете?
Кромы — крепкий орешек. Это правофланговый опорный пункт немцев, оборонявших Орел. Противник, несомненно, понимал значение Кром и принял необходимые меры, но в успехе нашего наступления я не сомневался.
В боях за Кромы снова отличился полк П. И. Жданова. 3-й батальон этого полка, увлекаемый примером своего командира капитана Сахно, первым переправился на рассвете через реку Крома. Удача сопутствовала и 78-му полку из дивизии Казаряна. Командир этого полка подполковник К. П. Левашов начал переправу ночью и, обходя город с запада, отрезал гитлеровцам пути отхода.
Взятием Кром завершились нелегкие бои между реками Неручь и Крома.
Овладев Кромами, мы преследовали противника до самой Десны.
Три реки преграждали дорогу на запад — Десна, Днепр, Припять.
Воины нашего корпуса заслуженно гордятся тем, что были первыми на Днепре. Но слава не пришла бы к ним без смелых и инициативных действий на переправах через Десну. О них и пойдет речь.
Переправы, переправы…
Корпус прикрывает правый фланг армии, совершающей марш на юго-запад.
Обновляем карты, и я читаю на них названия городов и сел, где два года назад, истекая кровью, дралась 200-я дивизия. Очень хочется, чтобы дорога нашего наступления пролегла по этим местам. Насколько мне известно, форсирование Десны не входит пока в задачу 13-й армии. Но разве не бывает на войне, что ход боевых
Старожилы Коропа, два заядлых рыбака, показали нам наиболее удобные для переправы через Десну участки. На всякий случай мы нанесли их на свои карты. Оказалось, что как раз к этим участкам близ устья Сейма выходят сейчас дивизии генерала А. А. Казаряна и полковника П. М. Гудзя.
Это было вечером 8 сентября.
Генерал Казарян сообщил по телефону, что его хозяйство контролирует восточный берег реки на протяжении пятидесяти километров и, по всем данным, наш выход к Десне застал противника врасплох. «Эх, было бы на чем переправляться!» — сокрушается Казарян. Не прошло и пяти минут после этого разговора, корпус получил приказ: двумя дивизиями форсировать Десну, захватить плацдарм на западном берегу и передать его затем подходящим к Десне войскам 61-й армии генерал-лейтенанта П. А. Белова.
Приказ короткий и точный. Неясно только одно — на чем переправляться? Спрашиваю об этом командующего армией. В его ответе не нахожу ничего утешительного:
— Не могу, Иван Ильич, дать то, чего у меня нет. А переправляться надо. И немедля.
Командный пункт 74-й дивизии находится на восточной окраине прибрежного села Луклов. Вместе с командующим артиллерией полковником Оганесяном и начальником оперативного отдела полковником Живодеровым еду к Казаряну.
Комдив уже успел хорошо разведать берег и взять на учет все подручные средства переправы. Рыбацких лодок мало. Солдаты сколачивают плоты и плотики. Набивают сеном походные палатки. В ход идут пустые бочки, ворота и заборы. Все, что может держаться на воде, подтягивается к берегу. В течение двух ночей — 10 и 11 сентября — дивизия генерала Казаряна переправилась через Десну. Захваченный ею плацдарм позволил на третью ночь ввести в бой 8-ю стрелковую дивизию.
На фронте шириной двадцать два километра мы продвинулись на двенадцать километров в глубину. В боях за расширение плацдарма были разгромлены пять гитлеровских полков. Мы сожгли восемнадцать танков, пленили четыреста тридцать вражеских солдат и офицеров, захватили богатые трофеи. Но и сами понесли чувствительные потери.
Гитлеровцы понимали, что с нашим прорывом через Десну начинается битва за Днепр. Ожесточенными контратаками они пытались ликвидировать наш плацдарм. Геройски дрались части дивизии Казаряна. Имея ограниченный запас снарядов и патронов, они удержали свои позиции до подхода свежих сил. Я находился с оперативной группой на переправе, когда ожесточенной бомбардировке подвергся город Короп, где располагался штаб корпуса. Мы потеряли многих офицеров, в том числе и командующего артиллерией 13-й армии генерал-майора А. Н. Панкова.
Плацдарм за Десной наш корпус передал войскам 61-й армии, но уже через пять дней мы снова вышли к Десне на участке Яновка, Ладвинка юго-западнее Чернигова. Я упросил командарма, чтобы хоть одна дивизия нашего корпуса участвовала в освобождении Чернигова. Два года назад 15-й стрелковый оборонял город. Хотя состав бойцов и командиров полностью обновился, номер корпуса остался прежним, сохранилось его Знамя, и оно должно развеваться в освобожденном Чернигове.
Многое вспомнил я, попав осенью 1943 года на берег Десны. Да и как было не вспомнить!