Дорога Длиною В Жизнь
Шрифт:
– Да, хотелось бы конечно. Но Москва огромный город. Думаешь, меня заметят там? – неуверенно спросил Костик.
– Главное, верить в себя и надеяться на успех. И я верю в тебя, ты сможешь, не сомневайся. – ответила я.
Приехав в Москву, мы с Костиком, не откладывая пошли сдавать документы. Сначала решили пойти в Щукинское училище. Во ВГИК идти, я не решилась. Секретарша открыла мои документы и посмотрела внимательно.
– Так…тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения…значит Вам уже восемнадцать исполнилось? Хорошо, идите в приёмную комиссию, там примут Ваши документы
Мы с Костиком, поблагодарили её и пошли по коридору, искать приёмную, где принимают документы на поступление. В общем проверив всё ли в порядке с моими документами, у меня наконец их приняли и я довольная, вышла из здания училища, взяв разрешение на проживание, в общежижитие. Костик решил сдать свои документы в Московский Государственный Академический Художественный институт имени Сурикова. Во как звучит, а коротко МГАХИ. У него тоже всё тщательно перепроверив, посмотрев его работы, которые он привёз с собой, приняли документы и тоже выделили комнату в общежитие, где он мог остановиться до поступления в институт. Для начала, мы с Костиком зашли в ближайшую столовую, так как со вчерашнего вечера ничего не ели. Деньги мы тратить много не могли, поэтому взяли только второе и компот с хлебом. Он проводил меня до моего общежития, убедившись, что мне дали там место в комнате для четверых, Костик сказав, что придёт завтра с утра, ушёл к себе. Комендантша, строгая матрона, сварливая, пожилая женщина, дала мне постельное бельё и подушку.
– Поднимись на третий этаж, в тридцать седьмую комнату. И как ты, такая рыжая, решила в артистки податься? Глупая. Таких не принимают. Я тут многих повидала. Ладно, у тебя две недели до экзаменов. Парней не приводить, спиртное не распивать, до поздна не гулять. Нарушение правил, грозит тебе остаться на улице. – грозным голосом, сказала Мария Ивановна.
– Я всё поняла, нарушений не будет. А артисткой я стану, вот увидите. – ответила я, взяв из её рук бельё и подушку.
Женщина с сомнением покачала головой и с недовольным видом, зашла в свою комнату, где громко звучала музыка из включённого телевизора.
В комнате уже жили три девушки, одна койка у окна была свободна, к ней я и подошла.
– Здравствуйте девочки. Я буду жить здесь до поступления. Надеюсь и после… – сказала я.
– Привет. Вот это да! Кто же сейчас красится в такой цвет? Да ещё при поступлении в Щуку? Ну ты даёшь подруга. – воскликнула одна из девушек, поднимаясь со своей кровати, где она отдыхала с книгой в руках.
– И не думала краситься. Это мой естественный цвет. – почти обидившись, ответила я.
– Правда что ли? Класс. Девушки добиться не могут такого цвета, а здесь пожалуйста, сами такие. Но для Щуки, это минус, точно. – заявила вторая, приближаясь ко мне и щупая мои волосы.
– Хорошо, ещё веснушек нет у тебя. А личико…ничего себе, привлекательное. Может и прокатит. – сказала третья, стоя у стола.
– Может быть, как Вы говорите, в Щуке будут оценивать по таланту, а не по волосам? – с иронией спросила я.
– Это удача детка, как повезёт. Все мы приехали из разных городов, в надежде завоевать эту неприступную крепость, под названием Москва. – сказала первая девушка, с приятными чертами лица, с миндалевидными глазами, похожая на азиатку. Её длинные, чёрные прямые волосы, доходили по пояс, казалось,
– У тебя волосы очень красивые. Ты ведь не русская, верно? – спросила я.
– Да, я приехала из Узбекистана, город Самарканд. Знаешь такой древний город? – гордо спросила она.
– Вроде слышала, да, читала о нём. Там вроде перед самой войной, откапали могилу Темирлана, хотя этого делать было нельзя. Из-за этого говорят и началась вторая мировая. Верно? – спросила я.
– Верно. А ты молодец, начитанная. И речь у тебя красивая. Тебя как зовут? – спросила девушка.
– Алефтина, можно просто Аля. – ответила я.
– Ну что ты встала, как не родная? Располагайся. И давай знакомиться, просто Аля. Меня Дильбар зовут, а по простому Диля. – сказала девушка из Самарканда, улыбаясь и обнажая ряд белых, жемчужных зубов.
– Я Ольга, приехала из Новосибирска. – сказала вторая девушка, протягивая мне руку.
– А я Инга, приехала из Таллина. Вот и познакомились. Прямо интернационал. А ты откуда сама? – спросила первая девушка, с короткими, светлыми волнистыми волосами, с серо голубыми глазами и очень светлой кожей.
– Офелия… – подумала я тогда, а вслух ответила, что приехала из Обнинска.
– Ну что девочки, надо о хлебе насущном подумать. Есть хочется. Что будет делать, а? – спросила Ольга, более смелая из девушек. С красивыми карими глазами и правильными чертами лица, с пушистыми волосами, завязанными в хвост, на затылке.
– У меня только пряники и сгущёнка. Ещё сухофрукты есть и самаркандские лепёшки, яблоки и гранаты. Жаль, виноград не довезла, в поезде всех угостила. – сказала Диля, вытаскивая перечисленные продукты из своей сумки и складывая на стол.
– Ну да…узбекское гостеприимство. Здорово. А я тушёнку привезла и рыбные консервы. – ответила Ольга.
– И у меня шпроты, колбаса и ветчина есть. – ответила Инга.
Я молча встала перед своей кроватью и стала её заправлять, накрыв матрас простынью, надевая на одеяло пододеяльник и на подушку наволочку.
– Не дрейфь просто Аля. Голодными не останемся. Ты что, детдомовская? – спросила Ольга.
– Как ты догадалась? – с тревогой в голосе, спросила я.
– Никак, просто спросила. Ладно, проехали. Давай дуй на кухню и поставь чайник, чай будем пить с самаркандскими лепёшками. – весело подмигнув мне, сказала Диля.
ГЛАВА 3
Оставив постель в покое, я вышла на кухню. Там стояли девушки и что-то готовили на сковородках и в кастрюлях. Вкусный аромат готовки, ударил в нос, вызывая голод. Второе блюдо, что мы поели с Костиком, давно растворился в желудке и хотелось снова есть. Дождавшись, когда скипит вода в чайнике, я ухваткой из старого полотенца взяла чайник и понесла в комнату. Там девушки уже приготовили фарфоровый чайник, положив в него душистый, зелёный чай, как сказала Диля, девяносто пятый, правда почему именно девяносто пятый, было непонятно, но спрашивать об этом мы не стали и пиалки, которые привезла с собой из дома Диля. С девушками мы очень подружились. Совершенно простые, без жиманства и притворства, они рассказывали о своих жизнях, о первой любви, о своём городе. Мне говорить о себе не хотелось, но девушки разом посмотрели на меня.