Дорога домой

Орлова Ульяна

– Ну, и чего ты говоришь, что не умеешь? Вот смотри: «ма» и «ма», будет «мама». А вот «То» - «ш» - «ка», будет Тошка. А вот твоё имя…

Скоро весь песок был усыпан разными слогами: мама, папа, дом, Славка, поезд, дорога, человек, Антон, лесник, лес, брат, сок, сосиски, шоколад…. Славка оказался способным учеником. Он очень быстро запоминал всё, что пишет Антон и без труда выводил слова сам. Тошка с удовольствием объяснял ему всё, что знал. Наконец, когда на песке не осталось свободного места, он положил веточку и подошёл к догоравшему костру. Потрогал воду: немного горячая, но пить

можно. Протянул котелок Славке, потом сам допил остатки «чая». Боль в горле немного унялась. Желудок затих, наполненный водой. Ненадолго конечно… Тошка залил остатки костра, угли перемешал с песком.

– Ну что, пойдем?

Идти нужно к насыпи. Речка течёт вдоль дороги, значит двигаться нужно так, чтобы её говорливое журчание было за спиной. Ребята поднялись на тропинку...

Жара спала. Лес наполнился свежим дыханием, подул лёгкий ветерок, шагать стало легче. Птичьи голоса подбадривали ребят. Солнце скрылось за ветками деревьев, мигнув им на прощание золотым лучиком. Оставалось выйти к железной дороге, которая, судя по отчётливому стуку колёс нескольких поездов, была уже совсем рядом. А дальше – идти вдоль неё, пока не покажутся огни города…

Славка пыхтел рядом, стараясь не отставать. Антон шёл медленно, и дышал тоже немного шумно: он устал. А ещё, вместе с заходом солнца, опустилась на лес и усилилась в сердце неясная тревога. Непонятное ощущение: он боялся. Чего – он и сам не мог понять… Он шёл и думал, пытаясь разобраться в себе: откуда это гнетущее чувство и что бы оно значило. Ответа не было: тоскливая нотка гудела, не стихая. И он совсем не удивился, когда услышал шаги позади себя и отчетливый звук затвора...

Оглянулся. И замер, крепко прижав к себе Славку: перед ним стоял незнакомый мужчина, наведя на них чёрное дуло пистолета. Чёрная потёртая кожаная куртка, серые джинсы, тусклые, мрачные глаза, обтянутые кожей скулы: всё это делало его страшным в потемневшем воздухе вечернего леса.

– Что вам нужно? – крикнул Антон и почувствовал, как затвердели Славкины плечи.

– Попались птенчики… Не двигаться! – быстро сказал человек, заметив движение Антона.

«Кто это?! Маньяк? Убийца? Тот, кто подстрелил сегодня лесника? Или…» - бились в голове догадки.

– Одну птичку я уже подстрелил, да нашёл ещё. Сегодня удачная охота…

– Послушайте, - как можно спокойнее сказал Антон, - что вам нужно? Деньги? Отпустите нас пожалуйста… У меня есть фотоаппарат, деньги, давайте я отдам вам…

– Заткнись, соплесос. Сейчас, мы поиграем… - зловещим голосом отозвался тот и направил пистолет на Славку, - ну-ка, поди сюда, мальчик…

Тошка сам не понял, что с ним произошло. Прыжок, резкий удар по руке с дулом, туда, вправо, чтоб не задело Славку, сухой щелчок выстрела… Резкий, отвратительный запах, потные руки схватили его за ворот, но как бы не так! Он двинул коленом, услышал озверелый хрип, почувствовал, что падает: тяжелое тело навалилось на грудь, сбилось дыхание… Отчаянную возню остановил выстрел… В наступившей тишине зазвенел тонкий металлический голос:

– Руки! Убери руки, скотина... Стоять! Я стреляю!

Мужчина поднялся, Антон медленно встал. В паре шагов он увидил Славку. И не узнал его.

Малыш стоял, расставив ноги, сжав губы - его славные губёшки, которые складывались в такую ласковую улыбку, теперь были сжаты в тонкую черту. Серые глаза смотрели с незнакомым прищуром. Между бровей тенью легла складка.

– Стоять, сволочь! – жёстко сказал он, увидив, что маньяк сделал шаг. Щёлкнула сухая пыль возле его ног. Незнакомец взвыл и остановился на месте.

– Только шевельнись – будет по тебе! Мне терять нечего! Антон, сюда!

Тошка уже стоял рядом со Славкой. Осторожно взял пистолет из его рук. Рукоятка была горячей и мокрой.

– Руки, - отчетливо сказал он бандиту, потом вполголоса, - Славка, беги!

– Антон, нет!
– помотал головой малыш.

– Славка, беги! Поднимешься на насыпь и увидишь огни. Беги, зови людей, кого-нибудь!

Малыш помедлил с минуту, маньяк сделал шаг и тут же присел, вскрикнув: выстрел щёлкнул по грязному кеду.

– Вас предупреждали, - крикнул Антон, снова взвел затвор и поднял пистолет. Снова повторил малышу очень строго, - Славка, пожалуйста, быстрее! Я пойду вдоль рельсов. Славка, беги! Ну!

Малыш на секунду поднял глаза и рванул, не оглядываясь. Ох, никогда не забудет Тошка этого взгляда… Лучше б его не видеть: такая горечь была в них, такое отчаяние… Вернётся ли? Сердце упало.

Теперь он один. Один на один с жутким человеком…

Может быть, он спит? Тошка тряхнул головой, до боли закусил губу. Нет, не спит: вот он, бандит, в двух метрах от него. Вот его бешеный взгляд в сумерках неодобрительно молчавшего леса. Руки наливались тяжестью оружия. Выбросить бы эту пакость…

– Ну? – подал голос маньяк, - что будем делать мальчик? И разразился таким потоком нецензурных слов, что у Тошки покраснели уши и пробежали мурашки по спине.

– Вперёд, - железно сказал Антон. – Живо. Нет, к рельсам.

Поравнявшись с человеком, он вытянул руку, уперся дулом между его лопаток.

– Вперед, - снова повторил он. – Если обернёшься, я стреляю. Сразу, - очень спокойно сказал он и ощутил весь ужас принятого решения.

Медленно, очень медленно, прихрамывая, человек направился к рельсам. Антон давил дулом между лопаток и, как говорят, - шкурой ощущал страшное напряжение, ярость маньяка. И ведь придется стрелять, потому что если тот оглянется, жутко представить, что он сделает.

Между тем, маньяк ускорил шаг. Теперь он шёл почти бегом, и Антон еле поспевал за ним. Впереди уже светились разноцветные огни, долго он так не протянет, - грудь сдавливало, голова кружилось, а ноги плохо слушались. Ещё и руки устали держать пистолет… Может, человек рассчитывал, что он устанет?

– Если будете идти так быстро, то с жизнью расстанетесь быстрее, чем мы дойдём до города, - сказал Антон. Человек замедлил шаг, громко выругавшись.

Вечная дорога. Огни не приближались. Антон споткнулся, ткнув пистолетом маньяка. В глазах мелькали белые мушки. Голова кружилась так, что его покачивало. Страшный выбор своей тяжестью давил на разум. «Господи… Господи, не дай мне убить человека! Я не хочу… И мне не дай умереть…», - только и мог думать он. Что же делать?!