Дорога императора
Шрифт:
Добрёл до первой линии обороны, поравнялся с танком.
Сначала подумал, что неплохо бы прямо на броне устроиться на ночлег. Всяко лучше, чем на холодной земле.
Кстати, танк при ближайшем осмотре оказался раскручен полностью, так что, вряд ли немцы за ним станут возвращаться. Его будто наизнанку вывернуло. Видимо, там что-то хорошо шандарахнуло. Ну да, боеукладка-то может здорово рвануть.
Походил вокруг танка, походил, а потом понял, что вряд ли на нём или даже рядом с ним спать смогу. От него очень уж ощутимо пахло смертью.
Поэтому развернулся и зашагал к тому самому окопчику, где убили моих старичков.
Почему-то там было спокойнее. Да и тянуло меня к этому месту. Уж сам не знаю отчего. Но хотелось отстоять свой последний дозор в этом месте.
Присел на дно окопа и глаза прикрыл. Нет, не для того, чтобы поспать. Просто как-то погано на душе стало. Хотелось хоть чуть-чуть глаза прикрыть, чтобы не видеть ничего вокруг, да голову освободить.
Как вдруг услышал голоса. Не сразу разобрал, кто это говорит, и насторожился. Однако не стал дёргаться, отчего-то понимал, что хоть голос и раздаётся где-то рядом, но говорившие не представляют опасности.
Прислушавшись, разобрал слова отдалённо на грани сознания, и только сейчас понял, что слышу не ушами.
Раскрыл глаза и увидел перед собой светящийся образ. Вот только что это за образ был, разглядеть было сложно.
— Ты поспал бы, пан Александр, — услышал я, — а мы уж покараулим. Второй раз не ошибёмся. Прости ты нас и попроси, чтобы другие простили. Или, нет нам уже прощения?
Уж не знаю от чего, но у меня по щекам потекли слёзы. Сами собой. Видимо, это ветром надуло.
Всё-таки я уснул. Правда, судя по тому, как сместилась новорожденная луна, спал совсем недолго, едва ли час.
Сначала напрягся. Не просто же так я проснулся. Может, мертвые старики что учуяли? Так ведь могли и сказать, я бы понял.
Засуетился и поднялся в окопе, согнувшись в пояснице.
Выложив винтовку на низенький бруствер, начал оглядываться по сторонам, пытаясь разглядеть подступающих врагов, но никого не было.
— Саша, ты меня слышишь? — услышал я в голове.
Это же Соня! У меня сразу отлегло от сердца, и я радостно выдохнул. Послал ей импульс: мол, «да, Сонечка, я тебя слышу».
— Сашенька, это очень хорошо. Где бы ты ни был, оставайся на месте. За тобой уже очень скоро придут. Мне доложили, что несколько поисковых групп уже прочёсывают территорию в том месте, где самолёт потерпел крушение. Рокоссовскому доложили, что отыскали остатки самолета, а рядом с ним могилу. Могилу раскопали, установили, что императора в ней нет. А я им говорила, что ты живой!
Саша, осталось недолго. Осталось только дождаться. Пожалуйста, потерпи. Очень скоро ты вернёшься домой.
Я улыбнулся от её слов. На душе стало очень светло и тепло. А окоп вдруг стал для меня по-домашнему
— Сашенька, а слово «дрязга» тебе о чём-нибудь говорит?
Я сначала не поверил услышанному, ведь Дрязга — так называлась деревня, в которой я находился и которая не пережила знакомство с немецкими солдатами.
Я тут же сосредоточился на импульсе, стараясь сделать его как можно более ощутимым, чтобы Соня поняла: да, деревня Дрязга мне и вправду знакома, я нахожусь именно в ней.
Однако Соня вдруг меня оборвала:
— Саша, я больше не могу с тобой говорить.
В этот момент связь с ней прервалась. Если раньше я ощущал её присутствие, то сейчас я не чувствовал ничего.
Больше я уснуть не смог. Так и глядел по сторонам, пытаясь высмотреть хоть что-то в темноте.
Спустя пару часов я услышал неровные шаги. Вот только доносились они из-за спины. Я тут же развернулся в ту сторону и прислушался.
Я увидел тонкую фигурку, что неровной походкой шагала в мою сторону и явно что-то несла. Пускай я не разглядел лица, да и вообще сложно было разглядеть что-то в такой темноте, но я точно знал, что это Ася.
Выдохнув и покачав головой, я негромко окликнул:
— Стой, кто идёт?
— Это я, Ася! — ответила девушка. — Я еды тебе принесла.
Я терпеливо дождался, когда она доберётся до меня и опустится в окоп.
Посмотрела на меня долгим грустным взглядом, затем принялась развязывать небольшой свёрток.
— Подумала, что ты здесь голодный совсем. Мы ведь весь день работали, а не ели ничего. Да и сама заснуть не могла. Всю ночь ворочалась, о тебе думала. Ещё и дети плачут. Вот я и не выдержала, ушла в лес. Вот сварила тебе похлёбки немного.
Это она рассказывала, развязывая узел. Затем и вправду выставив передо мной небольшой чугунный котелок, из которого повалил пар.
От вида тёплой еды у меня аж слюни потекли.
— Я знаю, что ты очень пострадал, тебе нужно восстанавливать силы, — продолжала приговаривать она.
— Ты бы тоже поела, — заявил я. — Тут и на двоих вполне хватит, — кивнул я на котелок.
— Я не хочу, — произнесла она, но я твёрдо посмотрел на неё. — Не спорь, ложка у нас одна на двоих, так что есть будем по очереди. Ты первая.
Мы очень быстро справились с содержимым котелка, потом так и сидели молча, друг на друга не смотрели.
— Плакать уже не могу, устала, а слезы текут. А небо красивое, звёздное, — произнесла она, посмотрев наверх.
Я молча покивал.
— Пойдём, что ли, на звёзды поглядим, раз уж друг на друга глядеть не желаем, — произнесла она.
Выбравшись из окопа, она легла прямо на землю и устремила взгляд куда-то в глубину чёрного неба. Я лёг рядом. Надо бы хоть что-то подстелить, земля холодная, но холода я не чувствовал.