Дорога из трупов
Шрифт:
Откуда-то из-под простыни он извлек парочку листьев, похожих на лавровые, только густо-синего цвета, и принялся их жевать. Потом закатил глаза и затрясся так, словно угодил в руки невидимого великана, которому задолжал много денег.
– Шшшш? – Йода беспокойно пошевелил ушами.
– Не тревожься, Трали-Вали, – сказал Арс. – На этот раз транс настоящий и очень глубокий.
Ждать, пока Гладий Мор вернется из странствия по волнам предвидения, пришлось довольно долго. Студенты успели заскучать, а Тили-Тили – даже задремать, когда
– Ух, – сказал он, сводя глаза в фокус. – Нефрофто это фыло…
Только тут Гладий Мор вспомнил, что во рту у него сушеные листья, и выплюнул их на пол.
– Непросто было, – повторил он. – Давненько в такие дали не забирался. Но вернулся с уловом. Точно, есть одно заклинание, предназначенное специально для змееморфов. Если его использовать, они принимают свой истинный облик и примерно на трое суток теряют возможность измениться. И это все.
– Как? – разочарованно спросил Арс. – Мы думали, что есть особенная магия для того, чтобы убивать этих тварей.
– «Эти твари», – пророк бросил на студента суровый взгляд учительницы, которой ученик сообщил, что порнографические журналы куда интереснее учебников, – внутри мало чем отличаются от людей, эльфов или таких вот зеленых чертей.
Йода озадаченно зашипел.
– Те же трубки с кровью и всякие блестящие штуки, – вдохновенно продолжил Гладий Мор. – И мы, и они одинаковые, потому что живые. Жизнь есть способ существования белковых тел.
На самом деле в этом определении истины столько же, сколько в любом другом. То есть пятьдесят процентов. Потому что смерть тоже в какой-то мере способ существования белковых тел, правда, несколько менее долговечный.
И само слово «тело» подходит к смерти гораздо лучше, чем к жизни.
– Поэтому заклинание, способное убить змееморфа, убьет и эльфа, и гнома, и оборотня. Так что специальной убийственной магии в данном случае существовать не может. – И пророк триумфально улыбнулся, словно ученый, только что доказавший теорему Ферма при помощи правил арифметики.
– Понятно, – сказал Топыряк. – Ладно, давайте нам хотя бы это заклинание.
– Пойдем в дежурку, я вам все запишу на пергаменте. Да, и еще, имейте в виду – оно территориальное, то есть действует не на конкретную тварь, а на пространство, доступное глазам мага. Все оказавшиеся в пределах видимости змееморфы попадут под удар, даже если вы их самих видеть не будете.
С заклинаниями объемного действия студенты сталкивались, хотя и не особенно часто.
– Хорошо, – кивнул Арс.
В дежурке обнаружился очухавшийся Рыггантропов. Он сидел на койке и вертел головой.
– О, – сказал двоечник. – Это вы? А я, типа, сначала не понял, где оказался.
– Хорошо, что ты оказался в одном месте со своим рассудком, – сварливо проговорил Гладий Мор, – ну или с тем, что у тебя в голове.
Двоечник покаянно вздохнул.
– Был неправ, в натуре. – Он ударил себя кулаком в грудь, породив гулкий звук. – Вспылил.
– Ого, – произнес Арс. – Похоже, что ты еще немножко чужого рассудка с собой прихватил.
– Да я…
– Все, хватит отвлекаться! – рявкнул пророк. – Я записываю заклинание, и вы немедля проваливаете отсюда! Ох, ну и смена выдалась! Надо будет себе премию выписать…
Через пару минут студенты получили исписанный листок пергамента и пожелание поскорее вернуться домой.
– Странно, в натуре, – сказал Рыггантропов, когда они начали спускаться по лестнице. – Я думал, он нам различную муть скажет… ну, типа, как всякие древние пророки… а тут это, заклинание…
– Технологии предвидения совершенствуются, – ответил Арс. – Это раньше все было смутно и ненаучно. А теперь – сами видите. Так, никто возвратный амулет не потерял? Подошли ближе, приготовились. Раз, два, три…
Что-то слабо сверкнуло, и лестница, ведущая к Дурьфийскому оракулу, опустела.
Наблюдавший за клиентами Гладий Мор вытер со лба честный трудовой пот и отправился в караулку – отдыхать и приходить в себя после двойного подключения к каузальному полю Вселенной.
Он искренне надеялся, что сегодня посетителей больше не будет.
Потом Вытек почувствовал, что ветер, несший его сразу в четырех направлениях, затих. Разноцветные вспышки, бьющие по глазам не хуже молотка, пропали. Им на смену пришел равномерный солнечный свет. А носа коснулись резкие, противные и невероятно едкие запахи родины.
Только по ним одним можно было понять, что они перенеслись обратно в Ква-Ква.
– О-хо, – сказал чрезвычайный и полномочный посол, ощущая, что ботинки его мягко погружаются не в иностранное болото, а в привычную уличную грязь. – Мы на месте?
– Так точно, – ответил Эверст Сиреп. – Осталась ерунда. Понять, на каком именно месте.
Маги не соврали, амулеты вернули их в пределы Лоскута Ква-Ква, даже в пределы города Ква-Ква. Вот только пределы эти настолько велики, что на них имеются сотни квадратных километров территории, неведомой даже горожанину с сорокалетним стажем.
И большая часть этой территории опасна, как джунгли неисследованной планеты. Местные чудовища отличаются от инопланетных только умением носить шляпу, а уж по количеству смертоносных вирусов и бактерий Ква-Ква давно оставил позади остальную Вселенную.
И район, в который они угодили, был Потом Вытеку совершенно незнаком, хотя имелись в его облике некие тревожащие признаки.
– Хм. – Посол огляделся.
Кривая и грязная улочка казалась довольно обычной для Ква-Ква. Дома теснились, словно демонстранты, и это тоже было нормально. Вот только выглядели они необычайно фундаментальными – мощные стены, сложенные из каменных блоков или толстых бревен. Вместо дверей – занавешенные проемы, и удивительно хлипкие крыши, более похожие на сети.