Дорога к храму
Шрифт:
Сергей, на то время, далеко немолодой уже человек, несколько лет, как вышел на пенсию, помогал восстанавливать разрушенный храм в соседнем селе. Через несколько лет после того, как церкви «уделили внимание», ее вновь освятили. Был назначен священник и повеселевшие старушки потянулись на службы: страшно было уходить в мир иной без покаяния. Прежней власти было удобно руководить народом, не имеющим веры, – вот и рушили церкви, уничтожали духовенство, и было чему радоваться православному люду: у них появилась опять возможность молитвенного общения с Богом.
Для Сергея эти несколько лет труда оказались главными в жизни, вся его трудовая деятельность ничего не стоила по сравнению с этими годами участия в восстановительных работах.
«Пожалуй надо бы зайти, купить чего-нибудь к чаю», – подумал он, заходя в маленькую лавку, приютившуюся во дворе многоэтажного дома. В небольшом помещении, в несколько квадратных метров было чистенько и уютно. На душе у Сергея было тихо и спокойно; несмотря на летнюю жару в помещении было прохладно – работал кондиционер. Две женщины перед ним о чём-то в полголоса разговаривали, ожидая, когда продавец отпустит товар старенькой бабуле.
Хлопнула пружиной входная дверь, вошли два молодых, лет тридцати, парня. Бесцеремонно отодвинув бабку в сторону, протиснулись к прилавку:
– Дай-ка нам, тётка, две бутылки пива и блок сигарет, – сказал один из них, выкладывая деньги на пластмассовую тарелку, прикрученную к прилавку. У человека лицо было отмечено оспой, и за мгновение до этого, Сергей с сочувствием бросил на него свой взгляд. Но вдруг!
Перед глазами, словно молния сверкнула, весь мир погрузился во тьму, и ненависть захлестнула сердце:
– А что, меня здесь нет? – каким-то не своим, ледяным, зловещим тоном, прищурив глаза, спросил он. Внутри всё клокотало от ярости, он был почти готов порвать на части этих наглых, молодых людей… И словно ее не было: напрочь была забыта заповедь о любви к ближнему!
– А ну пошёл прочь!» – сквозь зубы процедил он, делая шаг к тому, что стоял у прилавка, Сергей не узнавал себя, он делал всё совсем не так, чему учился в эти годы.
В молодости он отбывал срок в лагерях, но это было так давно… ему казалось, что от «блатного» внутри уже ничего нет. Прошла целая жизнь, выросли дети, сейчас уже подрастают внуки, и казалось бы, ничего не могло сбить его с пути, на который он встал. И вот, – как будто и не было этих десятилетий жизни! В нём снова проснулся дурной, дикий зверь, который дремал внутри все эти годы. Он с ужасом чувствовал, что делает то, что, казалось ему, давно забыл. Бешенство клокотало где-то в глотке, было готово вырваться наружу крепким, отборным матом… Делая ещё один шаг к тому, который стоял у прилавка, Сергей опустил руку в карман. Это было ложное движение: в кармане у него ничего не было, но он прекрасно знал психологию этих наглецов – ведь по натуре они трусы! Второй у окна заметил это движение, заметил он и мелькнувшую татуировку у Сергея на запястье и, почувствовав вдруг опасность, схватил своего друга за рукав, резко потянул к выходу: «Игорёк, да тут пиво не свежее!» – и вытолкал своего друга на улицу, который, уловив в поведении старика угрозу и для себя, не очень-то сопротивлялся…
После такого гневного возбуждения Сергей был уже не в состоянии идти на встречу. Он никак не мог прийти в себя и долго бродил по городу, пытаясь осознать случившееся. Он чувствовал: произошло нечто важное для него, но объяснение этому событию найти не получалось. Понадобилось некоторое время, чтобы в голове всё сложилось и ему стала понятна суть, происшедшего в магазинчике.
Он увидел в случившемся Божий промысел. Сергей рассудил так: в тот день он шёл на встречу с давними своими друзьями… а нужна ли, в самом деле, была ему эта встреча?!
То, что случилось там, в магазине, дало ему гораздо больше, заставив задуматься о себе и своих слабостях. Гнев, который так внезапно напал на него, затмив разум, показал всю его духовную немощь…
Он к тому времени считал себя человеком опытным, достаточно продвинутым в деле борьбы с искушениями, но в действительности оказалось: это далеко не так! Господь ясно показал, как гордость его и самонадеянность могли довести до беды, и Он же, по милости своей, от этой беды его избавил. Ему было крайне важно почувствовать свою духовную слабость, увидеть, как Бог допускает случаться подобным событиям, которыми вразумляет человека на жизненном пути.
«Надо идти в храм, – подумал Сергей.
Завтра у батюшки исповедь, пойду покаюсь»
– решил он.
Наступил вечер. Давно уже стихла дневная суета, Сергей затеплил лампадку, перекрестился, и потекли, потихоньку чуть слышимые, слова молитвы:
«Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй…»
Сергей готовился к исповеди.
Пес
На краю села жил дед. Да так долго жил, что схоронив всех родственников, остался под конец жизни один-одинёшенек. Хозяйство держать сил уже не было, дом покосился, даже упавший забор поправить не мог. Был кот, да и тот от старости помер.
Чтоб занять себя чем-то, стал дед на рыбалку ходить. Закинет уду, а если клёва нет, то сидит, дремлет на солнышке. Шёл как-то лесом к реке и послышался ему чей-то стон. Остановился, прислушался: «Нет, почудилось», – подумал он, и хотел было уже идти дальше, но справа, в кустах что-то вздохнуло, шевельнулось. Дед с опаской приблизился. В небольшой ямке под кустом, лежала собака. Кровь запеклась на её боках, веки, покрытые коростой, чуть подрагивали, язык вывалился из пасти. Рой мух тяжело гудел и, облепив раны терзал свою добычу, а она, бедняга, не в силах была от них отмахнуться.
Зачерпнул дед кепкой из лужи воды, полил ей на морду; она вздрогнула, приоткрыла чуть глаза, в которых отразилось страдание.
Он ещё раз сходил за водой, дал пить. Осторожно, придерживая рукой голову, промыл ей глаза. Собака, тяжело дыша, лежала на траве у ног старика. Он не знал, что ему делать. Через некоторое время, забыв про удочки, торопливо засеменил домой. Запыхавшись, выкатил со двора тележку, так же хромая своими больными ногами по тропинке, вернулся к собаке. Она была тяжёлая, он с трудом погрузил её на тележку. До дома он добирался долго, часто останавливался перевести дух, и всё посматривал: жива ли его находка.
Закатив тележку в сарай и накидав в угол соломы, осторожно переложил её на эту подстилку. Перемазанный в крови он, прихрамывая, суетился по двору, грел воду в чугунке, искал чистые тряпки, готовил какие-то, одному ему известные мази и присыпки. Омыв тёплой водой раны, вытерев насухо шерсть, обработав снадобьями раны, дед, присев рядом на чурбачок, задумчиво смотрел на собаку. Раны были глубокими. «Наверно с волками бился», – размышлял он. – Ну да ладно, к житью, так выживешь», – сказал вслух, отправляясь спать. Утром первым делом заглянул в сарай.
Конец ознакомительного фрагмента.