Дорога к Марсу
Шрифт:
– Тихо ты, – услышал Гивенс знакомый голос. – А то и я закричу.
Все еще не веря, Эдвард обернулся. Рядом парил Андрей Карташов – живой-здоровый. Но как выглядел штатный астробиолог и летописец экспедиции! Исхудавший, с густой бородой, длинные мокрые волосы облепили виски и лоб. Сменный комбинезон сильно поношен, а местами порван. Впечатление было такое, будто Карташов только что вернулся из тренировочной экспедиции по выживанию, которые Центр подготовки космонавтов регулярно устраивал для набранных экипажей. Но больше всего Эдварда потрясло, что в свободной руке Андрей держал… paddle… короткое весло-гребок для каноэ.
Всего
– Паук, – сказал Карташов, глядя мимо Гивенса. – Его нужно убить.
Эдвард спохватился и проследил за взглядом астробиолога. Мерзкое членистоногое не собиралось ждать, пока люди его настигнут и пришлепнут невесть откуда взявшимся веслом. Паук подобрал лапы, перепрыгнул с «ловца снов» на стену отсека и резво побежал прочь, уворачиваясь по пути от водяных шаров. Еще одно чудо: нормальное живое существо не смогло бы так бежать в невесомости.
– Что это было? – спросил совсем ошалевший Гивенс.
– Паука нужно убить, – повторил Карташов.
– Почему?
Астробиолог на секунду замешкался.
– Потому что так сказал… так сказал Огнев.
– Кто такой Огнев?
– Я не знаю. – Андрей, казалось, смутился. – Не знаю. Но он говорит, что паука нужно убить. Обязательно. Иначе…
Не закончив фразы, Карташов выпустил плечо Гивенса, оттолкнулся ногами в грязных кроссовках от стены и полетел по коридору.
– Эдварда немедленно в медблок, – приказал Аникеев. – Жан-Пьер, справишься?
– Да, командир!
– Действуй. Я направляюсь туда же. Джон, к пультам… Бруно, слушаешь?.. Немедленно протестируй все системы корабля. Установи причину взрыва. Выясни, что мы потеряли. Отчет мне нужен как можно скорее.
– Слушаюсь, команданте.
– И выруби наконец эту чертову сирену!
Раздражающий вой аварийной сигнализации немедленно прервался.
– Отлично. Я выхожу!
В тесном пространстве «Ареса» трудно разойтись. По пути из рубки в медблок Аникеев встретил Булла, который спешил занять его место.
– Джон, свяжись с Хьюстоном. Выдерни Андерсона. Пусть даст ясное объяснение, что находится в складском-два. Отговорок больше не потерплю!
– Попытаюсь, кэп.
– Не пытайся. Сделай!
В осевом коридоре корабля, связывающем отсеки, появился Жобан, тащивший обмякшего Гивенса. Аникеев добрался до свободного пенала медблока быстрее, сдвинул дверь-шторку, расправил госпитальный мешок, включил систему медицинской диагностики. Совершая эти отработанные до автоматизма манипуляции, Аникеев почему-то вспомнил, как участвовал в жаркой дискуссии в Институте медико-биологических проблем – обсуждали, сколько оборудованных пеналов поставить на корабле: два, три, шесть? И пришли к выводу, что хватит двух. «Легкие» больные перенесут свой недуг в личной каюте, а «тяжелые»… Если «тяжелых» будет трое, значит, экспедиция обречена, и этого нельзя допустить ни при каких обстоятельствах. Один пенал уже занимает Карташов, теперь потребовался второй… Можно сказать, мы на грани…
Жобан наконец-то доволок Гивенса. Аникеев глянул на белое как бумага лицо Эдварда.
– Не вижу травмы.
– Я тоже, – шепотом ответил француз.
– Снимаем одежду, – распорядился Аникеев.
Помогая друг другу, космонавты споро раздели пострадавшего, запихнули его в мешок, пристегнули фиксирующими ремнями.
– Памперс? – спросил
– Потом… – отозвался Аникеев. – Если понадобится… Сначала диагностика…
Они налепили на кожу Гивенса электроды и мембрану фонендоскопа, намотали на плечо манжету тонометра, на голову натянули сетку энцефалографа, лицо закрыли дыхательной маской. Компьютер диагностического комплекса ожил, чирикнул, монитор засветился.
– Черт побери, – выругался президент. – Черт побери вас всех совсем.
Президент не повысил голос, даже не нахмурился, но было видно, что он едва сдерживается, чтобы не наорать на подчиненного.
– Андрей Ильич, объясни мне одну простую вещь. – Президент побарабанил пальцами по столешнице. – Почему глава государства узнает о происходящем в космосе последним?
Генерал Уколов остался невозмутим. Он хорошо подготовился к этому разговору.
– Пряхина пресекает любые утечки из ЦУПа. Она руководитель полета. В ее власти организовать процесс так, чтобы мы долго не узнали о последствиях.
– Почему Быков не доложил? Получается, он тоже?..
– Вряд ли. Быков слишком занят «Призраком». И ему не хватает практической сметки, чтобы заподозрить главу Совета по космонавтике в измене. Если бы не Веденеев…
– Это какой-то театр абсурда, а не космический рейс! – заявил президент. – Парус еще этот… Откуда он вообще взялся?
– Парус доставил на корабль экипаж Тулина, – ответил Уколов. – В качестве спецгруза. План «Паритет». Вы сами его утвердили.
– Да, я помню. – Взгляд президента чуть затуманился. – «Паритет». Так называлась космическая программа в романе Айтматова… Неужели Пряхиной совсем наплевать на будущее страны, будущее Земли? Она не понимает, к чему приведет ее саботаж?..
– Скорее всего Ирину используют втемную, – сказал генерал, возвращая собеседника в реальность. – Но ее уровень доступа подразумевает знакомство с планом «Паритет». Варианты «Троянский конь» и «Чума». Парус – это дорога в один конец, за пределы Солнечной системы, и она знала, что делает, когда приказала космонавтам развернуть его.
– Ее нужно снимать!
– Основания?
– Как утратившую доверие президента.
Уколов картинно потупился:
– Извините, господин президент, но Пряхина неоднократно выступала против полета к Марсу экипажа Аникеева. Она прямо требовала, чтобы старт был отменен. И много раз говорила о том, что гонка опасна. Ее возражения запротоколированы. Если дойдет до разбирательства, то крайним окажетесь… вы, господин президент…
Президент непроизвольно сжал кулаки, но тут же разжал их и опять забарабанил пальцами.
– Так, – сказал он. – Мы теряем время. Что теперь?
Генерал извлек из кейса тонкую папку. На самом деле он прекрасно помнил содержание двух страничек, вложенных в нее, но хотел показать, что опирается не на собственное воображение, а на официальный документ.
– Расчеты проделаны контрольной группой «Ангара», – сообщил Уколов, раскрывая папку. – Парус дает приращение скорости в пятнадцать процентов. Эту дельту «Арес» погасит у Марса за счет топлива, предназначенного для обратного разгона. Но как компенсировать этот перерасход?.. А компенсировать его нечем, господин президент. Контрольная группа установила: без восполнения запасов аргона экипаж не сумеет вернуться на Землю до того, как будут использованы все запасы системы жизнеобеспечения.