Дорога к Марсу
Шрифт:
Гивенс уже не падал, он лежал, уткнувшись лицом в песок.
Медленно поднявшись, Эдвард огляделся.
Честно говоря, один бедлам сменился другим. Не было ни гор, с которых он упал, ни реки, ни джунглей. Во все стороны тянулась ровная как стол пустыня, покрытая мелким красноватым песком. В прозрачном чистом воздухе не было ни облачка. Маленькое солнце слабо грело с небес, хотя холода Гивенс не испытывал.
Если бы не тот факт, что Эдвард дышал легко и свободно, он мог бы решить, что попал на настоящий Марс. Такой, какой он в реальности.
– Нет, – сказал Эдвард твердо. – Я отказываюсь так играть.
Он
Мысли Гивенса были просты. То, что с ним происходит, – это не реальность. Это какая-то сложно наведенная галлюцинация, проекция в сознание… эксперимент, который над ним ставит… кто? Впрочем, это сейчас не самое важное.
Главное – что объект эксперимента тоже может изучать наблюдателя. И шататься по пустыне Гивенс решительно отказывался. Пусть реальность сменится. Пусть будут джунгли. Пусть будут туземцы. Но не эта пустыня, оскорбляющая его как многогранную, развитую личность!
– Ten little nigger boys went out to dine;
One choked his little self, and then there were nine [2] , – немузыкально запел Гивенс. У него вдруг сдавило горло, он поперхнулся, но упрямо продолжил:
– Nine little nigger boys sat up very late;
One overslept himself, and then there were eight…
Почему-то он совсем не удивился, что на него накатила дремота. Похоже, его вызов был принят! Что и кому он хотел доказать этой неполиткорректной песенкой, которую, кроме негра, никто и петь-то не рискнет, Гивенс не знал. Но горланил от всей души:
2
Английская детская считалочка XIX века, ставшая сюжетной основой популярного романа Агаты Кристи. В наиболее распространенном переводе звучит так:
Десять негритят решили пообедать. Один вдруг поперхнулся, их осталось девять.
Девять негритят, поев, клевали носом. Один не смог проснуться, их осталось восемь.
Восемь негритят в Девон ушли потом, Один не возвратился, остались всемером.
Семь негритят дрова рубили вместе, Зарубил один себя – и осталось шесть их.
Шесть негритят пошли на пасеку гулять, Одного ужалил шмель, их осталось пять.
Пять негритят судейство учинили, Засудили одного, осталось их четыре.
Четыре негритенка пошли купаться в море, Один попался на приманку, их осталось трое.
Трое негритят в зверинце оказались, Одного схватил медведь, и вдвоем остались.
Двое негритят легли на солнцепеке, Один сгорел – и вот один, несчастный, одинокий.
Последний негритенок поглядел устало, Повесился, и никого не стало.
– Eight little nigger boys travelling in Devon;
One said he’d stay there, and then there were seven…
Песок под Гивенсом вдруг промялся и повлажнел. Его обдало запахом – тяжелым, болотистым, гнилым. Гивенс приоткрыл глаза.
Он лежал в странном лесу из огромных суставчатых хвощей. В воздухе носились стрекозы – гигантские, с ворону размером. А на Гивенса внимательно смотрел паук. Глазастый паук величиной с табуретку…
– Между прочим, это был совсем другой Девон! – крикнул Гивенс. – Графство, а не геологический период!
Он снова закрыл глаза, что потребовало от него огромного усилия воли.
– Seven little nigger boys chopping up sticks;
One chopped himself in half, and then there were six…
Вроде бы ничего не происходило. Топором, во всяком случае, его не приложили.
– Six little nigger boys playing with a hive;
A bumble-bee stung one, and then there were five!
Раздалось жужжание, и на лицо Гивенса что-то опустилось. Что-то напоминающее шмеля, только размером с голубя. Открывать глаза Гивенс даже и не подумал:
– Five little nigger boys going in for law;
One got in chancery, and then there were four.
«Чего ты хочешь?» – пронеслось в голове Эдварда. Это была не его мысль.
А значит, это был Контакт!
– Four little nigger boys going out to sea;
A red herring swallowed one, and then there were three! – проорал Гивенс и добавил, чувствуя, как ноги захлестывает вода:
– Я хочу честной игры! Я разумное существо. Я готов к общению!
«Готов ли? – теперь в чужой мысли явно ощущалась ирония. – А главное – готов ли ты петь дальше?»
– Three little nigger boys walking in the zoo;
A big bear hugged one, and then there were two! – пропел Гивенс.
Что-то большое и тяжелое шагнуло к нему. Заворчало. Гивенса обдало вонючим дыханием.
– Two little nigger boys sitting in the sun;
One got frizzled up, and then there was one! – закричал он.
Разумеется, стало очень жарко.
– One little nigger boy left all alone;
He went out and hanged himself and then there were none!
«Ты упрямый, – пронеслось в голове Гивенса. – Это хорошо. Ты заслужил свой приз».
– Какой? – с любопытством спросил Гивенс.
Но ему никто не ответил.
Гивенс осторожно открыл глаза. И рассмеялся.
Он был в медотсеке. Жобан, стоя к нему спиной, набирал в шприц жидкость из ампулы.
– Привет! – сказал Гивенс, и Жобан подпрыгнул.
34
Три вопроса и один ответ
Леонид Кудрявцев
Лицо слегка подергивается, глаза лихорадочно блестят. Да и движения слишком судорожные, нервные. Картина знакомая.
– Я пришел спеть вам, всем! – сообщил Гивенс. – И лично тебе моя песня понравится, ибо она звучит у меня в голове не смолкая, она захватила мои руки, ноги и вот-вот прольется изо рта. Видишь ли, я не могу ей не поделиться. А еще я слышал голос, и он мне сообщил много интересного. Сначала была история о бедных негритятах, а потом возник он.
– Голос? – переспросил Жобан.
– Он самый, – блаженно улыбаясь, подтвердил Гивенс. – Причем он звучал в моей голове. Представляешь, прямо там. Вот странно-то…
– Ничего странного. Я тоже временами слышу голоса. Только они, конечно, совсем другие. Может, познакомим их как-нибудь?
– Познакомим?
– Ну да. Это совсем просто. Главное – чтобы они заговорили в каждом из нас одновременно. Совпали. Потом мы их мысленно представляем друг другу. Далее, чтобы не отвлекать голоса посторонними мыслями, следует заняться алкоголем. Либо пиво, много пива, либо что-то покрепче. Через несколько часов они подружатся и, можно не сомневаться, расстаться навсегда уже будут не в силах. Станут приходить друг другу в гости и общаться. Понимаешь, в чем выгода?