Дорога к подполью
Шрифт:
Мура достала обещанные сведения, я передала их Нюсе.
Из столовой пошли с Нюсей к Николаю. Он уже вернулся с работы и поджидал нас. Николай рассказал о своей небольшой подпольной группе, занимавшейся вредительством.
— Мы делаем такой «ремонт» немецкой технике, что ей не поздоровится, — посмеивался он.
Николай, как всегда, рассуждал серьезно и обстоятельно. Нюся договорилась с ним о дальнейшей работе. Мне пришлось слушать, как она уверяла Николая.
— Я люблю работать только с мужчинами и терпеть не могу иметь дело с женщинами,
Я усмехнулась, но промолчала, видимо, Нюся забыла о том, что и я женщина. Во всяком случае, она сама мне предложила с ней работать.
Покончив со всеми переговорами, Николай неожиданно набросился на меня с выговором:
— Я попрошу тебя, когда ты ко мне приходишь, не приобретать вида модницы. Ты меня поставила в ужасное положение перед друзьями, они мне говорят: «Тебя целых два часа поджидала какая-то немецкая фрау, ну и знакомства у тебя!»
— Вот и чудно. Ну скажи, кто мог подумать, что меня к тебе послали партизаны? По крайней мере, я совершенно спокойно промаячила эти два часа на виду у немцев.
Но Николай продолжал сердиться, очевидно, мой вид серьезно скомпрометировал его в глазах друзей.
Прощаясь со мной на третьи сутки своего пребывания в Симферополе, Нюся сообщила мне пароль и сказала:
— В следующий раз может вместо меня прийти кто-нибудь другой. Разговаривай с ним только в том случае, если он скажет пароль.
О Жорже я ей ничего не говорила, так как после свидания с ним, состоявшегося недавно, снова отбросила мысль о его провокаторской роли.
Черные тучи сгустились
Проходили дни… Нюся не появлялась, и от нее никто не приходил. Жорж тоже исчез. Но вот девятого апреля утром он снова явился. На этот раз он почему-то забыл о своей осторожности и вошел в столовую с главного входа, нисколько не смущаясь присутствия Кати и всех официантов. Он только попросил пройти с ним в соседний пустой зал. Я насторожилась.
— Вы согласны уходить в лес? — неожиданно спросил он.
— Почему уходить в лес? — ответила я вопросом.
— Близится час освобождения, есть приказ из штаба партизан: всех подпольщиков вывести в лес для сохранения их жизни. Я получил такое задание и пришел спросить: согласны вы или нет?
— Конечно, согласна, раз есть такой приказ.
Жорж как будто повеселел.
— Тогда собирайтесь. Послезавтра в три часа дня я приду за вами. Возьмите с собой килограмм масла и две плитки шоколада.
— Зачем? — удивилась я.
— Нам придется далеко идти, надо иметь с собой питательные продукты, именно масло и шоколад, так распорядился штаб.
«Что за странный штаб, — подумала я, — который, спасая жизни подпольщиков, предлагает им покупать масло, стоившее 1800 рублей килограмм, и столь же дорогой шоколад? Откуда у подпольщиков такие деньги? Вот уже почти два года, как я не пробовала масла, тем более шоколада».
Но мыслей своих я Жоржу не высказала.
— До леса не больше тридцати
Нам придется идти до места расположения нашего отряда не меньше семидесяти километров. Отряды находятся в разных местах: одни ближе, другие дальше, — ответил Жорж, — и потом вообще в пути все может случиться. А вашу мать и мальчика я отведу в сарабузские каменоломни.
— Моя мать не хочет уходить, она говорит: я слишком устала, пусть убивают на месте.
Но Жорж стоял на своем.
— Я ее сагитирую, это предоставьте мне. Мать и мальчика обязательно надо спрятать в каменоломнях. Итак, послезавтра в три часа дня я приду за вами, будьте готовы.
Жорж ушел. Я задумалась… Что-то не так. Семьдесят километров и масло с шоколадом. Это выглядит подозрительным.
Я отозвала в сторону Муру и рассказала ей о своем разговоре с Жоржем.
— Странно, — сказала и Мура, — очень странно. Партизанский штаб дал бы распоряжение всем подпольщикам, однако я не слышала о подобном приказе. Подожди, я сейчас узнаю…
Вскоре Мура вернулась и тихо сказала:
— Такого распоряжения не было и не может быть, все подпольщики остаются на местах, никого в лес не выводят. Так мне сказали. Твой Жорж провокатор!
Да я и сама уже в этом не сомневалась. Но что же делать? Ведь по опыту знаю: без партизанского проводника в лес не уйдешь. Я подумала о Николае — это единственная надежда, если у него есть связь, он поможет мне спастись. Но действовать надо немедленно: Жорж, видно, решил закончить комедию.
Мура снова пошла куда-то и, вернувшись, сообщила:
— Сейчас тебя вывести в лес не могут, так как нет связного.
И снова я задумалась над вопросом: почему меня не схватили сразу, когда я стучала к Ольге? Зачем понадобилась игра с Жоржем в кошки-мышки? Что я представляла собой для гестапо? — рассуждала я. — Мелочь, оставшуюся без связи и руководства. Но все же это — кончик нитки, за который можно было вытянуть более крупных подпольщиков. Гестаповцы держали меня как приманку. Уничтожить всегда успеют. Организация разгромлена, многие замучены в гестапо, но руководители бежали в лес, и кто-нибудь из них вернется обратно для восстановления организации. Начнут снова сколачивать подпольные группы, и такие осколки, как я, оставшиеся вне подозрений, несомненно, составят их основу. Гестаповцы тоже это понимают.
И действительно, за четыре дня до освобождения Сергей Шевченко был прислан из леса в город для замены Козлова и организации нового подполья, но связаться со мной еще не успел.
Во всех этих размышлениях оставалось одно главное неизвестное: писал ли Сергей записку? Однако Жорж явно лжет, думала я сейчас, а подпольщик лгать не станет. Жорж провокатор.
Едва дождавшись вечера, я пошла к Николаю. Выслушав меня, он сурово сказал:
— Нет никаких сомнений: ты связалась с провокатором. Почему не пришла и не рассказала мне обо всем раньше?