Дорога к себе
Шрифт:
— Значит, преступник… — медленно проговорил Ломенар, словно пробуя это слово на вкус, и его рука снова сжала ориану под рубашкой. — Что ж, сын пошел по стопам отца.
Отныне для Лоэна началась новая жизнь. Он поселился в башне Рунара — ректор сразу взял мальчика к себе, хотя Академия предоставляла студентам общежитие. Впервые в жизни у Лоэна была своя комната — большая, светлая, с высоким расписным потолком и двумя огромными окнами. Мягкая кровать с горой подушек, гобелены на стенах, книжный шкаф… Лоэн быстро привык к тому, что все это теперь его,
Благодаря занятиям с Филлит мальчик вместо подготовительного курса, обязательного для простолюдинов и чужеземцев, спокойно отправился на первый. Учеба нравилась ему, учителя были им очень довольны — он все схватывал на лету и вскоре обогнал сверстников. Занятия магией доставляли ему ни с чем не сравнимую радость, это было так же естественно, как дышать, — каждая частичка его тела оживала, он раскрывался, подобно тянущемуся к солнцу цветку. Заметив его интерес и усердие, Рунар стал заниматься с ним дополнительно, открывая ему все новые и новые тайны. Лоэн очень привязался к магу, да и тот полюбил его как родного. Поладили они и с Ройеном, секретарем и помощником Рунара, занимавшим небольшую уютную комнату на первом этаже башни. И хотя близких друзей среди однокурсников у полуэльфа так и не появилось, его никто не задирал и не дразнил — во всяком случае, не больше, чем кого-либо другого, и точно не из-за внешности. То ли благодаря более свободным взглядам жителей столицы, то ли потому, что будущих магов с самого начала приучали к разнообразию окружающего мира и к тому, что значит иметь дар и отличаться от других, но жилось Лоэну очень даже неплохо, и впервые с детских лет он дышал полной грудью, не опасаясь насмешек. Напротив, многие однокурсники сами просили у него совета и помощи.
Неприятности начались, когда Лоэну исполнилось пятнадцать лет и его после пятого курса взяли сразу на седьмой: программу шестого курса полуэльф освоил экстерном, и Рунар решил, что воспитаннику нет смысла терять год. Совет Магистров ректора поддержал, но на седьмом курсе Лоэн неожиданно оказался в одиночестве: другие студенты, на два-три года старше, поначалу смотрели на него как на несмышленыша, а потом, убедившись, что он не только не глупее их, но в чем-то и превосходит, стали завидовать. Свою роль сыграла и значительная доля аристократов среди семикурсников: естественно, они не считали ровней простолюдина, к тому же незаконнорожденного. Да, у Лоэна остались приятели с прежнего курса, но слишком часто видеться с ними не получалось из-за плотного учебного расписания. Волей-неволей юному полуэльфу пришлось вспомнить, каково это — быть одному. Однако это не слишком тяготило его: именно тогда он пристрастился к изучению эльфийского. Точнее, амдарского — теперь студент отлично знал все подлинные названия Детей Стихий.
Иностранным языкам в Академии Магии издавна уделялось огромное внимание, к обязанностям будущих магов относилось умение объясниться с любым жителем мира. Языки соседних государств — Сехавии, Бьёрлунда и Хаммара — входили в обязательную программу обучения, языки Детей Стихий давно уже перешли в разряд предметов по выбору, но продолжали преподаваться, несмотря на то что большинство обитателей материка Виэлии и не вспоминали об иных народах, если вообще верили в них. Неудивительно, что Лоэн оказался единственным желающим изучать язык Детей Света; занимался с ним сам Энерот, магистр лингвистики, старинный приятель Рунара. Полуэльф усваивал язык своего отца с поразительной легкостью, и Энерот не мог нахвалиться способным юношей. А сам Лоэн ощущал, как отзывается его сердце на каждое новое слово этого чужого и вместе с тем почти родного языка; странные образы теснились у него в голове, и порой он начинал тосковать о чем-то несбыточном… О чем? Он сам не знал. Тогда-то он и придумал себе новое тайное имя — Ломенар, «Пламя Во Тьме».
Имя дарило ему ощущение принадлежности к народу отца, амдарский же язык хоть немного возмещал ему невозможность полноценно развивать доставшиеся от отца способности. Кое-что Рунар ему объяснил, конечно, но больше на словах. Научить быть амдаром (пусть
Перед последним, девятым курсом произошло событие, заставившее Лоэна в полной мере осознать, что мир за пределами Академии далеко не безопасен.
Он давно привык гулять по ночам. Темнота манила его куда больше, чем солнечный свет, — странно для того, в ком течет амдарская кровь, однако Лоэн чувствовал себя спокойнее, когда никто не мог видеть его лица. Он еще в деревне полюбил ночь сильнее дня, ведь в темноте все одинаковы.
Обычно он предпочитал окрестности Академии: там высилась старая крепостная стена, помнившая еще великого мага Эдельгрина и властителей древней Арденны; там стены домов украшали резные картины и мозаичные узоры, а стекла в уличных фонарях сияли как солнце, меняющее цвет в течение года. Столичные резиденции богатейших родов — Ярлин, Гвинерат, Дерин — были отделаны со вкусом, без показной роскоши, и потому Лоэн испытывал чистое восхищение, никак не зависть, любуясь ими.
Однако в ту ночь он забрел слишком далеко, оказавшись в одном из бедных, плохо освещенных кварталов. Вместо привычных высоких и красивых зданий центра здесь стояли покосившиеся деревянные домики, а редкие кирпичные строения были старыми и грязными. Лоэн вспомнил, что этот район считался опасным. Впрочем, чего бояться магу на улицах города, даже столь темных и пустынных?
— Демоново отродье!..
Юноша вздрогнул. Уже около десяти лет никто не обращался к нему в подобном тоне, ему казалось, что все это осталось в прошлом, как страшный сон. Лоэн огляделся. От стены отделилась коренастая фигура и загородила ему дорогу. Тускло блеснуло лезвие длинного кинжала. Лоэн не очень испугался: с подобным противником он мог справиться задолго до того, как тот окажется в опасной близости.
— Уверен, что хочешь напасть на выпускника Академии? — насмешливо спросил юный маг, встав так, чтобы тусклый уличный фонарь высветил эмблему на его груди. Конечно, он еще учился, но так звучало солиднее, к тому же по уровню владения магией он был посильнее иных выпускников.
Неизвестный не ответил. Лоэн пожал плечами, размышляя, чем бы понадежнее обезвредить этого наглого дурака, чтобы при этом не убить ненароком. Проще и быстрее воспользоваться возможностями амдара, ведь для этого не нужно тянуться на изнанку. Он уже собрался послать вперед волну раскаленного воздуха, но тут сердце бешено заколотилось, в глазах потемнело, он уже с трудом различал таинственную фигуру, которая словно выросла, заполнив собой все пространство переулка. Едва переставляя ноги, Лоэн сделал шаг назад, еще…
Кинжал будто пульсировал, от него волнами исходил мертвящий холод. Колени подогнулись, Лоэн медленно осел на землю. Как сквозь вату он услышал чей-то гневный окрик, звон стали; холод внезапно исчез, и Лоэн потерял сознание.
— Эй, очнись! Эй! С тобой все в порядке?
Полуэльф застонал и с огромным усилием открыл глаза. Над ним с фонарем склонился молодой человек в блестящем нагруднике и пурпурном плаще городского стражника. Длинные темные волосы, заколотые на затылке (Лоэн невольно отметил, что незнакомец причесан на сехавийский манер), оставляли открытым красивое правильное лицо; в темно-синих глазах светилось неподдельное участие.
— Слава богам, ты пришел в себя! — облегченно вздохнул стражник, помогая Лоэну сесть. — Вроде цел. Эти ультунцы совсем обнаглели! Хорошо, я рядом оказался! Встать можешь?
— Как будто… — неуверенно произнес Лоэн. — Спасибо за помощь.
— Всегда пожалуйста! — воин широко улыбнулся. — Йорэн Маэл-Нири, к твоим услугам!
— Лоэн Эрслен, рад знакомству.
Полуэльф наконец поднялся на ноги и, оглядевшись, увидел, что неизвестный грабитель (если он и правда собирался ограбить, а не убить) лежит в стороне и не подает признаков жизни. Йорэн заметил эмблему на куртке Лоэна и присвистнул: