Дорога к себе

Бромов Александр

И они сами в этом виноваты, потому что позволили войти сюда чему-то грязному и мерзкому, запачкавшему и опоганившему их маленький островок счастья. Привели, настойчиво зазывая в гости. А гость, не церемонясь, ввалился завоевателем и по-хозяйски развалился на их любимых креслах, закинув ноги в грязных сапогах на обеденный стол. Скоро начнет покрикивать, командуя ими, как прислугой.

Сантилли зло тряхнул головой — не получится, мы еще живые, мы повоюем. И случайно перехватил взгляд Ласайенты, устремлённый на Элерин: внимательный, любящий

и тревожный одновременно. А ведь йёвалли по-настоящему привязан к ней: заботится, бережет, переживает в отличие от некоторых эгоистичных ашуртов. И что с того, что не он ее выбрал, а она — его? От перестановки слагаемых сумма не меняется. Простой математический закон в действии. Мог ведь и отказаться, но раз согласился, то будь любезен.

— Скучаешь? — муж кивнул на Элерин, придержав Ласайенту за руку.

Она спрятала глаза и нехотя призналась:

— А ты как думаешь? Я же все время был в мужской ипостаси.

Сах с Мишелем уже поднялись по ступеням, можно и пошептаться тет-а-тет на теплом песочке.

— И что изменилось? — удивился Сантилли. — Сама говорила, что нет разницы — это всегда ты. С моей точки зрения….

Но жена выдернула руку и сердито буркнула:

— А относишься ко мне иначе. Как к девчонке.

Да, это мы любим — бурчать и ворчать, вот так глядя при этом исподлобья и хмуря высокие брови, от чего губы смешно надуваются, и тогда нестерпимо хочется их целовать и целовать. Но ведь не поймет и еще больше обидится, счастье мое.

— Ласти, а как я должен относиться, — Санти недоуменно пожал плечами, — если ты — девчонка и всегда ею был? Была, — быстро поправился он и шкодно улыбнулся.

— Вот именно — был, — девушка укоризненно глядела в упор, обвиняла.

— Да ничего не изменилось, солнышко, — муж привлек ее к себе, — Подумаешь — незначительные детали.

— Это незначительные детали?! — принцесса оттолкнула его и выпятила красивую грудь, для наглядности подтвердив показ соответствующим жестом, будто взяв в каждую руку по огромному яблоку. — Это ты называешь незначительными деталями?

Друзья, привлеченные возмущенным возгласом, тоже заинтересованно оглядели великолепный вид. И оценили, судя по рожам. Мишель сразу отвел глаза, а вот ийет наоборот облокотился на перила, с интересом рассматривая девушку.

«Одного разговора тебе мало? — разозлился ашурт. — Ничего не понял?»

Маг перевел глаза на него и коротко усмехнулся.

— Если это незначительные детали, — продолжала бушевать жена, — то, что тогда значительные?

— По мне — смотрится шикарно, — Сантилли почесал нос. — Не брюзжи, подумаешь, с одного места переехало на другое, — он небрежно помахал рукой, обозначая маршрут передвижения.

Йёвалли хлопнула ресницами:

— Как ты сказал? То есть — переехало? Ты… ты… ты…, - она задохнулась от возмущения, силясь подобрать подходящие слова.

— Ашурт, — подсказал Сах и хитро прищурился. — А чего ты ждала от ашурта?

— Чтобы он относился ко мне,

как прежде, когда мы были друзьями! — с обидой воскликнула девушка. — А не как к говорящей кукле.

— Я отношусь в тебе, как к кукле? — оскорбился Сантилли.

— Да, — вместо Ласайенты ответила подошедшая к брату Элерин, — как к кукле. Раньше было по-другому: Ае правильно сказала, вы были друзьями, а теперь — муж и жена. Подай, принеси, колечки, кулончики, поцелуи под настроение.

— Да нет такого! — горячо воскликнул ашурт, всплеснув руками.

— Выходит, я ошибаюсь, — Элерин передернула плечами, поправляя шаль, и направилась в дом.

— Извини, — тихо сказал ей в спину Сантилли.

— Не за что извинятся, Тиль, — полуобернувшись, покачала головой жена, — у всех так принято, — и скрылась в дверном проеме, только хрустальные шарики на шторах мелодично зазвенели, как точку поставили.

Сантилли провел по щеке Ласайенты кончиками пальцев и обнял за тонкую талию, зарывшись лицом в волосы:

— Ладно, я дурак, прости, — он поцеловал ее и заглянул в глаза, — но я исправлюсь. Ты веришь?

— Не затягивай, — простила его йёвалли и тут же пригрозила, — а то никаких тебе незначительных деталей.

Муж рассмеялся, прошептал: «Я сейчас», — и бросился догонять вторую жену, на ходу подарив Сах Иру уничтожающий взгляд.

«Ласти — только моя, и твоя любовь меня не волнует! Тащись в свой гарем и там что хочешь, то и делай: хоть облизывай их, хоть обсасывай».

— Ревнует, — довольно сообщил тот Ласайенте, когда ашурт исчез в дверях.

— И зачем? Он и так на взводе, — девушка поднялась по ступенькам и на ходу ткнула его кулачком в живот. — Еще раз так посмотришь и ты — покойник. Как в грязи извалял. Противно.

— Ласти, — растерялся Сах, идя следом за ней, — извини, не удержался, но ведь на самом деле красивая грудь.

— На красивое смотрят иначе, — угрожающе развернулась к нему демонесса, — понятно?

— Да, — покорно согласился ийет и заискивающе предложил, — хочешь, я тебе цветы подарю?

Ласайента буркнула: «Муж подарит», — и сердито плюхнулась на стул рядом со смеющимся Мишелем. Друзья называются.

Конец неприятному разговору положил ашурт с огромной пиццей:

— Как я люблю нашу Сьюзен! — он любовно оглядел пирог и торжественно водрузил его на стол. — Там народ интересуется путешествием. Уже землю роют.

— Какие корабли сопровождения? — Сантилли удивленно уставился на Алексея. — Вы там совсем с ума посходили?

— Два военных крейсера и исследовательское судно со всеми удобствами, — невозмутимо пояснил Скребицкий. — Что тебя не устраивает?

Ашурт моргнул несколько раз, переваривая информацию.

— Вот не поверишь — все! — он бросил на стол карандаш, которым что-то черкал в длинном списке, — Если бы не эта, — демон неопределенно повертел рукой в воздухе, — заварушка, нас бы давно здесь уже не было. За полчаса бы покидали вещи и чао!