Дорога к славе
Шрифт:
– Слушай, тебе надо поговорить с Риком, – сказал Эл. Он до блеска начищал очередной стакан и исподлобья поглядывал на Честера, который сидел напротив него за стойкой и отчаянно зевал.
– По поводу? – Честер снова широко зевнул, потёр глаза пальцами и отхлебнул глоток кофе. Это была уже четвёртая за сегодня чашка.
– По поводу того, что ты у нас переквалифицировался на помощника звукотехника, – Эл неодобрительно покачал головой. Он сам старался максимально освободить Честера от работы, но кроме как Честеру работать в зале было некому.
– Ага. И что? Он
– Да хрен с ней, с надбавкой! Пусть наймёт кого-нибудь для уборки! И официанток мне явно не хватает, а ты всё чаще крутишься возле сцены, а не возле бара!
– Эл, ты же знаешь, что я стараюсь…
– Я знаю, что ты стараешься. И я говорю это не в претензию тебе. Но ты реально ничего не успеваешь.
– Вряд ли что-то изменится от моего разговора с Риком. Полагаю, что он пошлёт меня к чертям собачьим.
– Но с таким режимом ты тут долго не протянешь, – вздохнул Эл. У него самого были в жизни периоды, когда работать приходилось по двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, и он не понаслышке знал, что рано или поздно накопившаяся усталость просто свалит тебя с ног.
– Ерунда, – отмахнулся Честер и опять зевнул. – Так, всё, я пошёл.
– Удачи!
Честер кивнул, спрыгнул с табурета и зашагал к сцене. Судя по начавшейся там суете, музыканты уже прибыли. А значит, отведённое на перерыв время закончилось и пора было приступать к работе, которую сегодня Честеру впервые предстояло выполнять самостоятельно.
– Привет, я Честер и буду тут сегодня рулить вашим звуком, – Честер запрыгнул на сцену и протянул руку первому попавшемуся музыканту. Тот окинул Честера скептическим взглядом, но от рукопожатия, вопреки уже появившимся у Честера опасениям, не отказался.
– А ты не слишком молод?
– Не слишком, – самоуверенно отозвался Честер, хотя на самом деле он чертовски боялся облажаться.
– Ладно, как скажешь, – кивнул музыкант. – Ну давай, рули.
Честер оставил ехидное замечание без внимания и приступил к работе. Он очень хотел выглядеть как настоящий профессионал, и очень надеялся, что никто не заметит, как его влажные от волнения ладони оставляли на аппаратуре следы, а руки предательски подрагивали.
Тем не менее, несмотря на переживания Честера, концерт прошёл без происшествий: микрофоны не начинали вдруг оглушительно свистеть, вокальная линия внезапно не выпадала из общего фона, а басы не заставляли все внутренние органы болезненно содрогаться.
– Спасибо, приятель! – окликнул Честера тот самый музыкант, который перед началом выступления так скептически на него смотрел.
Честер только кивнул в ответ, но не смог сдержать довольной улыбки. Он очень боялся, что что-то могло пойти не так, и был чрезвычайно рад услышать похвалу от самих музыкантов.
– Смотри-ка, справился!
Честер вздрогнул, почувствовав, как на его плечо опустилась тяжёлая ладонь. Он повернулся и встретился взглядом с Джо.
– А были сомнения? – он улыбнулся ещё шире – услышать похвалу от сурового Джо было, пожалуй, не
Глава 5.
1.
– Ты так и не поговорил с Риком? – спросил Эл.
Круги вокруг глаз Честера за последние две недели стали ещё больше и ещё темнее.
Честер передёрнул плечами не без некоторого раздражения. Он уставал, глупо было это не признавать. Но требовать от Рика поблажек он не собирался. А если Элу не хватало помощника – он ведь мог и сам намекнуть на это руководству.
– Но ты же выматываешься до предела, – сказал Эл, наливая Честеру очередную чашку кофе.
– Слушай, это мои проблемы, – огрызнулся Честер. – Я выматываюсь не потому, что много работаю. А потому, что мало сплю. И вряд ли Рику будет интересно узнать, что вместо отдыха я предпочитаю эксплуатировать казённую установку.
– Эй, да ты чего завёлся-то? – удивился Эл. Он поставил перед Честером его кофе, но тот оттолкнул чашку в сторону – и только каким-то чудом она устояла на краю барной стойки. Если бы Честер задел её случайно, она непременно бы разбилась! Сам Честер поднялся на ноги, подхватил с собой свою постоянную спутницу-швабру и зашагал вглубь зала. Наверняка где-нибудь требовалась уборка.
Что именно вывело его из себя Честер не знал и сам. Да и не собирался разбираться.
Вместе с усталостью росла раздражительность. Он просыпался разбитым и садился за барабаны, изматывая себя ещё больше физически, хотя и отдыхал при этом эмоционально. К вечеру раздражение, которое удавалось прогнать за установкой, появлялось вновь.
Честер не замечал за собой таких не свойственных его характеру перемен в настроении. Конечно, он всегда был склонен к импульсивным решениям, иначе вряд ли бы вообще оказался на улице. И всегда был чрезвычайно упрям. Но вот агрессивным Честер точно никогда не был. А в последние дни разозлить Честера не составляло особого труда.
Очередное выступление очередной группы давно закончилось, но посетителей в клубе было много: вот-вот место на сцене должен был занять ди-джей.
Честер лавировал между молодыми людьми, разодетыми по последнему писку моды, и их девушек – с ярким макияжем, в коротких юбках, открывающих соблазнительный вид на обтянутые разноцветными колготками ножки. Они толпились в зале, кто-то с бокалами в руках, кто-то с сигаретами, в ожидании начала дискотеки.
В дальнем углу собралось несколько человек, и Честер двинулся в их направлении. Чаще всего такие скопления означали, что произошло что-то экстраординарное – например, кто-то разбил чашку, а может оставил на полу содержимое своего желудка. Такое, к сожалению Честера, случалось с завидной регулярностью. Пожалуй, больше всего в своей новой жизни он ненавидел смывать рвоту. Собирать осколки, надраивать полы, начищать стаканы и даже чистить унитазы – пожалуйста! Но рвота… Честер заранее брезгливо передёрнулся. И раздражался всё сильнее, представляя себе, какие красочные и ароматные лужи ему предстоит обнаружить и оттирать с пола.