Дорога к золотой воде
Шрифт:
Но Лора сама была не без греха, причём грех её был очень серьёзный. Покойный Герман состоял со своей двоюродной сестричкой в интимной связи более двадцати лет. К тому же требовал «этого» довольно часто, и Лора как могла выкручивалась перед своим мужем, наставляя ему рога.
Михаил, конечно, подозревал свою супругу в неверности или, мягче говоря, в женских «проказах», но он и подумать не мог, что его жену уводит её же родственник, который сам нередко приезжал в их дом. Миша любил потолковать с Германом «за жизнь», распить пару бутылок дорогого марочного вина.
Обычно бывало так. Герман приезжал под выходные с дипломатом в виде небольшого чемоданчика, в котором всегда находилось, помимо ценных бумаг, спиртное.
Однако Герман отнюдь не дремал, а самым наглым образом уводил подвыпившую Лору у Михаила из-под носа. У самого Германа была жена, двое детей и ещё несколько молодых любовниц на стороне. К тому же он, как человек состоятельный, при жизни приобрёл несколько квартир, две дачи и три дорогих автомобиля с гаражами.
Он задаривал своих женщин дорогими подарками, не забывая при этом заботиться о своей семье. Деньги уходили и вновь приходили, потому что Герман умел их зарабатывать, хотя любил красиво жить и отдыхать. Будучи человеком властным, он требовал к себе внимания и взаимности от каждой своей женщины. Отказать ему было невозможно, – этот человек буквально привлекал женщин своей удачливостью и состоятельностью. Герман по много часов в сутки неутомимо работал, а в конце недели расслаблялся с какой-нибудь из своих любовниц. Самой частой из них была его двоюродная сестра Лариса Герасимова. Он без особого труда мог увезти её от спящего пьяным сном супруга к себе на дачу.
Последний раз они встречались с Лорой два месяца назад. Герман купил букет цветов, флакон дорогих французских духов, коробку конфет, взял несколько бутылок марочного виноградного вина и повёз женщину на дачу. Выпив по бокалу, они легли на кровать, но вместо любовных утех мужчина вдруг отвернулся и тяжело вздохнул. Лора насторожилась:
– Гера, миленький, что с тобой?
– Не спрашивай, – грустно ответил Герман Иванович, – сам не знаю. Такого со мной ещё не было.
Лора испуганно посмотрела на побледневшего брата: его глаза были чужими, помутневшими.
– Ладно. Ну его к чёрту! Может, отпустит, – ответил он, не поворачиваясь к женщине.
– Миленький, всё-таки что с тобой? – не унималась Лора, но Герман не отвечал ей, в один миг вдруг стал чужим и отстранённым.
Может, в последний момент Герман Иванович переживал за свои грехи и боялся представить себе, как пойдёт на Божий суд, живя такой безмерной, насыщенной жизнью. Страх наказания читался в его полных ужаса глазах. Он по-прежнему молчал, а Лора продолжала навязчиво спрашивать и теребить его, но мужчина как будто её не слышал. В этот момент вся жизнь вдруг представилась его мысленному взору.
Родители Германа погибли на фронте, мальчика воспитывала мать Лоры – Лукьянова Прасковья Андреевна. Муж Лукьяновой вернулся с войны инвалидом, без обеих ног, и сразу же запил по-чёрному. Несмотря на множество наград, в конце концов пошёл побираться на улицу, бросив жену с двумя ребятишками. Лукьянова как ломовая лошадь пахала на двух работах, а в это время её муж, жалобно скуля, кое-как передвигаясь на тележке, просил подаяния. Добрые люди сочувствовали ему, подавали мелочь, которую он тут же пропивал.
Лора тоже жалела отца. Тогда многие семьи принимали подобных такими, какие есть, ведь самое главное – они вернулись живыми. Девочка ходила на площадь, где Егор Григорьевич просил подаяния, и молча совала ему свёрток с едой. Вскоре Лукьянову оформили военную пенсию, потом увезли в дом инвалидов, где через несколько лет он умер, окончательно спившись.
Уставшая Прасковья Андреевна приходила с работы и принималась за домашние дела, а к ночи просто
По сравнению с ней Герман был другим. Будучи сильным и смелым, он умел постоять за себя, но не привык защищать слабых, помогать товарищам в учёбе, думал только о своём будущем.
Девчонки в классе не любили такого эгоистичного парня, зато учителя не скупились на хорошие оценки, щедро награждая Германа за успехи в учёбе. Среди одноклассников он был чужим, ему завидовали, его боялись, злословили за глаза, но втихую вредить не решались.
Был в их классе паренёк намного лучше Германа – Володя Игнатов. Весёлый, красивый и добрый. Девчонки так и липли к нему, да и сам Вовчик был простым и любвеобильным, готовым каждой девушке ответить вниманием. Парни от зависти иногда избивали Игнатова, но тот никогда не мстил им и не жаловался родителям, хотя те были большими начальниками и влиятельными людьми. Их появление всегда ставило на место даже учителей вместе с директором школы. Важные персоны приходили на собрания и гневным тоном прежде всего интересовались, почему их единственный сын приходит домой весь в синяках, с разбитым в кровь лицом. Перепуганная классный руководитель обычно долго извинялась, клятвенно обещала найти виновных и наказать их по всей строгости. Однако Володя, будучи добродушным и не злопамятным, обидчиков не сдавал.
– Ну и что – получил? Подумаешь, – смеялся тот, – живой же, так, чуть поцарапанный, на войне-то людям приходилось намного хуже.
Герман напряжённо вспоминает этого замечательного парня, которого давно нет в живых. Володя учился не так хорошо, как Гера, но, боясь влиятельных родителей Игнатова, учителя вынуждены были тоже баловать Вовчика хорошими оценками.
Володя поблажек не любил, но не перечил, ведь родители были выше его мнения, поэтому приходилось мириться.
Всегда чистый, одетый с иголочки Игнатов подходил к любой девчонке, вдруг ни с того ни с сего целовал прямо в губы и тихонько, как бы в шутку, шлёпал по попе. Те, изображая недотрог, напускали на себя недовольный вид, грозили пожаловаться учителю, хотя сами в душе любили его, мечтая о нём, как о единственном и неповторимом.
Родители Вовчика, несмотря на своё тщеславие, занимались благотворительностью, материально помогая школе, в которой учился их сын. Поэтому директор и учителя были зависимы от них. Игнатовы чувствовали себя в ней полноправными хозяевами: преподаватели их уважали, ученики – ненавидели.
Но Володя ничем не избаловался: ни покровительством высокопоставленных родителей, ни их деньгами, ни тем, что ему было всё доступно, всё дозволено. Ничем этим Игнатов не воспользовался, оставаясь порядочным, совершенно не жадным человеком. С голодным он готов был разделить свой бутерброд, а близкому – так и вообще последнее отдать. В отличие от Германа, Володя, после семилетки, в училище не пошёл, а остался в школе заканчивать все десять классов, потом поступил в юридический институт. Герман, окончив три курса училища, ушёл в армию. Игнатова родители могли отмазать от армии, но он наотрез отказался, и по окончании института тоже пошёл служить Отечеству. Больше пути Германа и Володи не пересекались до тридцатипятилетнего возраста, когда оба уже имели семью и детей.