Дорога к звездам

Кунин Владимир Владимирович

— Ты абсолютно прав, Мартышечка... Умница ты мой ненаглядный.

Я так заволновался, так задергался, так стал крутить башкой и оглядываться, что даже мистер Хьюз всполошился, уже не говоря о Тимуре.

— Что с ним, Тим?! — спросил мистер Хьюз у Тимура.

— Что с тобой? — спросил встревоженный Тимур у меня.: .

— Все... все в порядке, — ответил я Тимуру по-шел-дрейсовски.

— Говорит — «все в порядке», — перевел Тимур мистеру Хьюзу, и тот, приняв это за шутку, весело рассмеялся и погладил меня.

Но все было совсем не «в порядке»!

Я

понимал, что крутить головой и выискивать в толпе Шуру Плоткина — полнейший бесполезняк. Это был голос СВЫШЕ, из НЕВЕДОМОГО...

Н6 интерес к этому действительно странноватому для Америки празднику у меня вдруг иссяк и сменился на совершенно конкретную заинтересованность двумя типами, которых я неожиданно увидел совсем неподалеку от нас.

А увидел я двух здоровенных мужиков, прекрасно одетых, с золотыми кольцами на пальцах и золотыми цепочками на могучих шеях, которые когда-то, когда мы с Водилой еще плыли из России в Германию, ночью в переполненном корабельном баре по приказу Бармена освободили место у стойки для моего Водилы. Правда, им для этого пришлось снять пьяного финна с высокого круглого табурета у стойки и вынести его вместе с его бутылкой из бара к чертям собачьим. И в тот вечер мы были очень даже признательны этим парням, так верно служившим Бармену.

Но уже потом, после Германии, когда я на несколько дней вернулся в Питер, перед самым моим отплытием в Америку, мой дружок, бывший Морской, а ныне обычный Береговой Кот Рудольф, проплававший с Барменом несколько лет по всем морям и океанам, рассказал мне, что именно эти два крепких паренька — один русский, другой немец — на глазах ошалевшего от ужаса Кота Рудольфа в упор расстреляли Бармена из длинных и тихих пистолетов...

Тимур... Вот чуткий звереныш, стервец! Он сразу почувствовал, что я вздрючился. И спрашивает меня, как обычно спрашивают во всех американских фильмах, независимо от того, подвернул ли герой ногу или его разнесло взрывом на мелкие куски:

— С тобой все в порядке?

— Тимурчик, — говорю, а сам по сторонам озираюсь. Мало ли!.. Одни мы по-шелдрейсовски чешем, что ли?! Береженого Бог, бережет. — Тимурчик, посмотри назад и чуточку влево. Но с понтом делай вид, что тебе все до фени... Видишь двух мужиков в золоте?

— М-гу... — аккуратненько отвечает Тимур.

— Так вот, это — киллеры. Убийцы. Один — русский, второй — немец...

И в двух словах рассказываю все, что я про них знаю.

— Спокуха! — Тимур автоматом переводит на блатной русский жаргон, но по-шелдрейсовски: — Счас мы этих сук обратаем. Век свободы не видать!.

И говорит мистеру Хьюзу по-английски:

— Сэр, мы не могли бы на секунду отлучиться?.

— Конечно! — говорит мистер Хьюз. — Только не надолго.

— Спасибо, сэр.

И мы с Тимурчиком смыливаемся. Тимур прокладывает дорогу сквозь толпу, прилипшую к ограде, а я ни на секунду не выпускаю из виду тех двух жутких Типов. И прошу Тимура пройти мимо них как можно ближе. Что Тимурчик и делает. А я прекрасно чувствую, как от одного из них аж прямо в нос шибает пистолетом!.. Да и от второго,

кажется, тоже оружием потягивает...

Подгребаем к здоровенному полицейскому, обвешанному всеми примочками с головы до ног, и просим его отойти в сторонку. А он наклоняется к нам сразу же и говорит без запинки:

— Туалет за углом Сорок шестой в Китайской закусочной «Панда» в глубине зала влево от стойки первая дверь направо.

— Сэр, — негромко говорит Тимур и оглядывается по сторонам — не слушает ли его еще кто-нибудь. — Я Тим Истлейк. Моя мама — сержант полиции Рут Истлейк. Сто двенадцатое отделение в Квинсе. Телефон...

И с ходу диктует полицейскому служебный телефон Рут. И на всякий случай домашний. И говорит:

— Это для того, чтобы вы могли меня проверить. Но дело в другом. Посмотрите, сэр... Вон туда! Видите тех двух джентльменов? Левее смотрите. Видите?..

— Да. Это Аль Капоне и Джо Валлачи? — смеется полицейский.

— Нет. Это убийцы. Один — русский, второй — немец. Они недавно прибыли сюда из Европы...

— О’кей. Постойте рядом и помолчите.

Полицейский нажал на кнопку своей рации и что-то тихо забормотал. Помолчал, послушал и снова забормотал. Мы расслышали только два его слова — «сержант Истлейк».

Мы даже и сообразить не успели, как откуда-то, словно с неба, около нас появились трое высоких парней, размалеванных зелеными листиками клевера, и пожилой толстяк в зеленой шляпе и куртке с капюшоном..

— Это ты — Тим Истлейк? — спросил Толстяк.

— Да, сэр.

— А кота твоего зовут Мартин?

— Да, сэр, — ответил Тимур, не поправив Толстяка. Тот откинул полу куртки, показал нам полицейский жетон у пояса и спросил:

— Откуда у тебя эти сведения? — И Толстяк незаметно повел подбородком в сторону тех двух Типов.

— От одного моего русского друга, сэр.

Толстяк посмотрел на размалеванных парней и спросил у них:

— Ну что? Возьмем в разработку?..

— Да надо бы, — сказал один парень.

— А потом опять — мордой об стол!

— Не исключено, — заметил второй.

— Ох, боюсь, что ты нас сильно подводишь, сынок, — сказал Толстяк Тиму.

— Но на всякий случай... — медленно проговорил третий.

— Учтите, сэр. Они оба вооружены, — говорит Тим Толстяку.

У всех пятерых — полицейского, трех парней и Толстяка — сразу ушки топориком!

— Откуда это тебе известно?! — спрашивает Толстяк.

— От него, — говорит Тимур и показывает на меня.

— Тебя мама никогда не водила к психиатру? — спрашивает Толстяк и протягивает ко мне руку, чтобы почесать меня за ухом.

Я ка-а-ак разину пасть на него, ка-а-ак покажу ему клыки — он сразу руку отдернул, засранец! Как он смел так разговаривать с Тимуром?! Ни хрена не петрит в науке, тупица толсторожий, а еще и хиханьки строит... Жлоб с деревянной мордой!

— Ол райт, ол райт!.. — примирительно говорит Толстяк. — Я потом перезвоню твоей матери. Она просила тебя не задерживаться в Манхэттене и немедленно возвращаться домой. У нее что-то там для вас есть...