Дорога королей (Конан-мятежник)
Шрифт:
Задыхающийся Сантиддио с трудом выбрался из-под алебарды. Конан поставил его на ноги, дав отдышаться. Окинув взглядом площадь, молодой киммериец заметил, что она уже почти опустела. Сквозь поредевшую толпу к эшафоту спешил отряд стражников, брошенный на подмогу. Натиск нападающих ослабевал. Оставшиеся в живых стражники отчаянно боролись за свои жизни.
С другой стороны площади галопом неслась группа всадников, направляясь к эшафоту. С ними было несколько свободных лошадей. Грозный топот копыт заставлял шарахаться в сторону немногих оставшихся зевак.
– Это Мордерми!
– прохрипел Сантиддио,
– Митра! И Сандокадзи с ними. Они привели с собой лошадей! Мы спасены!
– Если они окажутся здесь раньше, чем подоспеет подмога, - уточнил Конан. Нагнувшись, он поднял брошенную стражником алебарду, поудобнее приладился и изо всех сил ударил по ножным кандалам. С лязгом лезвие отскочило от железа. Примерившись, Конан повторил удар. На этот раз цепи лопнули. Его ноги были свободны.
Конан удовлетворенно хмыкнул. Положив алебарду на землю, он зажал ручку между ног и просунул пику в ослабевшее звено ручных кандалов. Затем используя ее как рычаг, он с силой начал выламывать кольцо. Некоторое время казалось, что пика не выдержит и согнется, но послышался хруст и цепь порвалась.
С хриплым смехом Конан потряс над головой алебардой.
– Эй вы, шакалы! Тащите сюда нового палача. Я повешу его на собственных кишках.
Его слова не вызвали энтузиазма у оставшихся в живых стражниках.
– Сантиддио!
– Конан с удивлением обернулся. Голос, без сомнения, принадлежал женщине. Она скакала во главе маленького отряда, и ее черные волосы развевались, как флаг.
– Сандокадзи! Это ты!
– восторженно вскричал Сантиддио, когда всадники остановились у эшафота.
– Быстрее! Отряд солдат уже на подходе. Как только площадь очиститься от людей, они откроют стрельбу из луков.
Это был голос предводителя отряда. Конан узнал в нем Мордерми. Он точно соответствовал описанию, которое юноша слышал раньше.
– Давай, Конан!
– подтолкнул его Сантиддио.
– У нас есть свободная лошадь.
Отряд стражников был почти что рядом. Конан не заставил упрашивать себя дважды. Он вскочил в седло, и маленький отряд пересек площадь и скрылся в извилистых улочках города.
Глава 2.
ПРЕИСПОДНЯЯ
Хотя прошло не так много лет с тех пор, как Конан покинул дикие горы своей родной Киммерии и отправился пытать счастья в южные страны, на его долю выпало столько событий и приключений, что ему мог бы позавидовать охотник за удачей вдвое его старше. Молодой варвар посетил многие города гиборийского королевства, и его прекрасно знали в местных кабаках и тайных притонах. Ему приходилось промышлять воровством в Мауле, Заморе, а в Мазе он даже приобрел известную популярность среди прочих мошенников. Но Преисподняя Кордавы была уникальным местом, не походившем ни на одну из трущоб больших гиборийских городов.
Много веков тому назад пожар и землетрясение уничтожили большую часть Кордавы, причем район города, выходивший к морю, оказался полностью затопленным водой. Правда при первых же толчках большинство населения покинуло город и поэтому многим удалось уцелеть. Однако после землетрясения десятки тысяч людей оказались без крова, и на развалинах
Некоторые жители Кордавы не стали дожидаться окончания строительства нового города. Они стали прокапывать ходы к подвалам и разрушенным зданиям старого города. Опасность погибнуть под завалами компенсировалась стремлением получить кров над головой, а также возможность разжиться чем-нибудь ценным. Шли годы, росла новая Кордава, а под ней, подобно раковой опухоли, разрастался старый город, постепенно ставший прибежищем кордавских бедняков и деклассированных элементов.
С самого начала это место получило название Преисподняя, что полностью соответствовало действительности. Здесь собирались отбросы кордавского общества: нищие, калеки, неудачники, дегенераты. По плохо освещенным улицам Преисподней открыто разгуливали преступники всех мастей; городские стражники остерегались заглядывать в мрачные лабиринты улиц подземного города. Зато здесь всегда было полно солдат и моряков, жаждущих потратить последние деньги на какие-нибудь развлечения. А развлечения здесь можно было найти на любой вкус, даже самый извращенный. На всем западном побережье океана Преисподняя пользовалась самой дурной репутацией. Поговаривали, что она не уступает настоящему аду, населенному чертями. В пору своей службы в зингаранской армии Конан однажды был в Преисподней. Оттуда он вернулся с пустым кошельком, и трещавшей с похмелья головой.
Теперь он снова ехал по темным улочкам, спускаясь все ниже и ниже. Погони за ними не было, и они беспрепятственно добрались до своего убежища. Здесь они были в полной безопасности. Если бы даже король отрядил на их поимку тысячу стражников, у них было бы столько же шансов поймать беглецов, как если бы они взялись вычерпывать море решетом.
Было позднее утро, и дневной свет кое-где пробивался сквозь толщу земли, тускло озаряя обычно темные улицы подземного города, которые в это время были пусты. Жизнь в Преисподней начиналась с приходом ночи, и все ее жители были ночными созданиями.
Несколько винных лавочек и публичных домов все еще были открыты. У входа слонялись проститутки с утомленными лицами, поджидавшие случайного клиента-любителя сомнительных удовольствий. Тусклые уличные фонари бросали желтые пятна на грязные тротуары. Опиумные курильни и игорные дома были забиты до отказа. 3а опущенными занавесями публичных домов их обитатели уже укладывались спать после бессонной трудовой ночи. В маленьких задних комнатках воры и убийцы при свете свечи делили свой ночной заработок, мучаясь при этом остатками совести.
Будь Конан чуточку образованнее, он бы заметил, что в архитектурном отношении Преисподняя была настоящим музеем древностей. Любой ценитель старины пришел бы в восторг от величественных фасадов зданий, кованых металлических решеток, прекрасно сохранившихся оконных витражей, причудливых форм уличных фонарей. Конан же видел вокруг только грязь, опустошение и жалкие попытки жителей содержать разрушающиеся здания в относительном порядке. На его взгляд, лучше было бы дать им развалиться до конца.