Дорога Короля
Шрифт:
— Смотри-ка, он ведь совсем голый! И лежит, как новорожденный, в пеленках, — заметил первый. — Ой, да тут и деньги!
В левой руке мальчик сжимал три медяка, а в правой — еще три.
— Ровно в два раза больше, чем платят повитухе за принятые роды, — сказал лесник.
— И вполне хватит, — подхватил его спутник, — на гроб и гробовщика, который ему могилу выроет.
И они понесли Снежного мальчика в деревню, не слыша ни странной музыки, ни голосов, певших ему диковатую осанну.
Барри Н. Мальцберг
СУМЕРКИ БОГОВ
(Перевод И. Тогоевой)
Чаще
Итак, я сидел на вершине высокого холма, поросшего желтоватой травой, и смотрел, как над моим домиком, стоявшим невдалеке, поднимается дымок. Все вокруг было залито золотистым солнечным светом. Стояло сухое позднее лето. Два эльфа, гном и великанша, явно запыхавшись, поднялись на вершину холма и помахали мне в знак приветствия. Никаких подарков. Всем было хорошо известно, что я одновременно и завистлив, и капризен; я терпеть не могу, например, жертвенных сожжений. Моим гостям явно хотелось как-то польстить мне, доставить мне удовольствие, так что они, остановившись на почтительном расстоянии, склонили предо мной головы, и лишь потом старший из эльфов сделал шаг вперед и промолвил:
— Приветствуем тебя! Мы пришли к тебе со смиренной просьбой… Я говорю так, как надо?
— Не знаю, — пожал я плечами. — А что, нужны какие-то особые формулировки? Ты что же, говоришь от имени всех?
— Да, — кивнул гном, — мы бы предпочли именно такую форму общения.
С виду гном был ничего себе, не слишком уродливый, хотя и с характерными для этого народа чертами лица. Впрочем, все они были типичными представителями своих соплеменников, хотя в позе великанши мне почудилась некая скрытая агрессивность, которая могла бы в иных обстоятельствах и показаться пугающей. Но, разумеется, ни один волшебник «иных обстоятельств» просто не допустит. Ведь мы существуем согласно строгим правилам и привыкли ко всеобщему повиновению, а порой и откровенному пресмыкательству.
— Разумеется, — продолжал между тем гном, — каждый из нас мог бы говорить за себя, но это заняло бы слишком много времени.
— Время — большая ценность, — согласился я. — А для нас, по сути дела, оно является единственной разменной монетой, так что не следует тратить его зря.
— И к тому же удобнее для всех, если наши проблемы изложит кто-то один, — сказал гном. — Если ты не против, мы попросим сделать это Майера.
— Майер это я, — сказал тот эльф, что был покрупнее. — Сородича моего зовут Зигмунд. Прошу не путать с Зигфридом. Зигфрид — имя нашего гнома. А это Барбара. Но с ней мы познакомились совсем недавно.
— Мы встретились внизу, в долине, — пояснила великанша Барбара. — У всех нас, разумеется, общие корни и общая история, а поскольку и цель у нас тоже была одна, то мы решили объединить свои усилия.
—
Мой легкий упрек дымкой повис в золотистом воздухе — точно пылающие головни заката подернулись темной золой. Майер, нервно глянув на своих спутников, принялся поправлять плащ.
— Ты совершенно прав, — промолвил он смущенно, — что призвал нас к порядку. Мы понимаем, что время аудиенции ограничено, а нужда наша в твоем совете весьма велика. Ибо мы пришли к тебе с просьбой о помощи.
— Помощь… — поморщился я. — Всем нужна моя помощь! Я сижу здесь днем и ночью, при солнце и при луне, вижу, как одно время года сменяет другое, но ничто, ровным счетом ничто не меняется в этом мире, лишь время от времени ко мне являются просители вроде вас, и каждый умоляет о помощи. Я понимаю, что такова уж моя доля, — поспешил я прибавить, — и я на это совсем не в обиде. Мое дело — магия, а ваше — просить меня что-либо сделать с ее помощью. Но, если честно, мне подобное однообразие порядком поднадоело.
— Ну, это-то понять можно, — сказал Майер. — Представляю себе, как ты устал от бесчисленных просьб о помощи! Может быть, нам вообще лучше уйти?
— Нет уж, Майер! Задай ему самый главный вопрос и не давай сбить себя с толку, — вмешалась великанша. — Он, может, и живет среди огня и дыма, да только, как известно, не боги горшки обжигают! Я думаю, что и его гром небесный заставляет порой трепетать от страха.
— Ах, как хорошо она говорит, не правда ли? — промолвил эльф по имени Зигмунд. — Еще там, в долине, едва познакомившись с ней, мы сразу поняли: ее речь поистине безупречна! Нет, правда, а что бы мы делали без языка? Я так восхищаюсь теми, кто действительно умеет хорошо говорить!..
Великанша быстро глянула на Зигмунда и отвернулась. Гном Зигфрид покачал головой, черты его лица угрожающим образом исказились, и он сердито пнул ногой камень.
— Я так и знал, что наши речи на него не подействуют! — сказал он. — Пошли, нечего тут задерживаться. Может быть, внизу нам еще удастся повстречать кого-нибудь из компании альва Альбериха. По-моему, мы слишком быстро сдались и слишком поспешили сюда подняться.
Эльф Майер прямо-таки ел меня глазами.
— Ты же видишь: у нас серьезные проблемы! — сказал он мне с укоризной. — И дело совсем не в том, есть у нас какой-то план или нету. Мы просто совершенно запутались и хотели бы довести дело до логического конца.
— А сами стоим тут и только время зря тратим! Свое и чужое, — заметил Зигфрид. — Встретили настоящего волшебника, так и слова ему сказать не даем! А ведь мы с таким трудом взобрались на эту гору…
— Но я не могу отыскать для вас это кольцо, — сказал я.
Они все разом уставились на меня, и явное уважение, сквозившее в их взорах, несколько согрело мне душу. Есть нечто особое в словах, сказанных вовремя; они подобны верно произнесенному заклинанию и способны вызвать прилив душевного тепла. Когда тебе удается доказать, что ты совсем не тот, за кого тебя принимают, это большое удовольствие, а я давненько этого удовольствия не испытывал, вечно себе в нем отказывая. Однако подобная настоятельная потребность в ответном движении души все же порой пробивается наружу.