Дорога мертвецов

Белозёров Михаил Юрьевич

– Совесть меня, конечно, мучает, Семен Тимофеевич. Но расклад такой – у нас бы командиров не хватило, если бы они все вместо подчиненных лезли в реакторы или другие опасные места. Подлодки бы утонули, самолеты бы не летали, а Афган мы просрали бы сразу же.

– Ну и что и слазил бы, – ворчал Семен Тимофеевич. – Ты у нас заговоренный.

Разговор шел о том, что впервые Дыра открылась во время катастрофы, и единственный, кто впервые ее увидел, был Калитин Андрей Павлович, старший механик ЧАЭС, полжизни положивший на то, чтобы увидеть ее второй раз. Дыра открывалась еще несколько раз, но непредсказуемо. Иногда не открывалась несколько лет, а потом – за день раз двадцать.

Поэтому никто не мог этим воспользоваться. А может, кто-то и пользовался, только об этом не знали. Немцы, например?

– Все, отец, некогда! – отрезал Калита. – Отойди от греха подальше. Юра! Венгловский! Забери Семена Тимофеевича, ты за него отвечаешь головой.

– Иди ты, знаешь куда! – обиделся Семен Тимофеевич.

– Ладно… ладно… батя. Ну что ты?! – оправдывался Калита. – Ей богу?! Ну не время сейчас, не время…

Из темноты выплыла массивная фигура:

– Пойдем, отец…

– Да я сам! – вырвал Семен Тимофеевич руку. – Тоже мне начальники! Решаете, кому жить, а кому умирать!

В этот момент Костя Сабуров подошел к мосту.

– Куда… куда он прет?! – вырвалось у Дубасова. – Надо перебежками! Перебежками! Ох! И не торчать, как три тополя на Плющихе! О боже!

– А ты пойти, поучи его! – зло сказал Калита. – Все равно он смертник, раз сюда попал.

Ну да, подумал Дубасов и произнес с сарказмом:

– Надо его еще на радиацию опробовать, тогда он точно помрет.

Калитин Андрей Павлович промолчал, ему было нисколечко не стыдно. Он был командиром, и у него была цель – попасть в Дыру. А как известно, цель оправдывает средства. Считалось, что своевременная жертва снимает проклятие ловушек. Некоторые сталкеры специально брали с собой недотеп, обещая им золотые горы и вовремя совали их в самые непроходимые места. Аксиома стратегии. Ну а потом можно было идти спокойно, куда тебе вздумается и просить все, что ты хочешь. Некоторые чудаки просили счастья для всего человечества. Говорят, что этим самым приемом впервые стал пользоваться черный сталкер. Но никто не знал, получилось у него или нет.

Костя действительно не соображал, что делает. Вернее, он делал все неправильно, не по-сталкеровски, словно надеялся на чужую волю. А надеяться на нее нельзя было ни в коем случае. Чужая воля в данном случае была ловушкой.

Зря согласился на командировку, думал он. Сидел бы сейчас в офисе, пил кофе и болтал бы со Светкой-напарницей. Поглядывал бы на ее ноги, а она стеснялась бы. Он вспомнил всех своих убитых сотрудников, но так, словно убили их давным-давно, в другой жизни, и смерть их его не касалась никоим боком. Может, я действительно живу другой жизнью и эти сталкеры из нее. Он вспомнил стелу на Воробьиных горах с именами русских сталкеров. Сколько их было? Молодых, ушедших в рассвете сил. Никто ведь не думал умирать. А войск сколько положили в Тунгусской зоне? Не меряно. Ну отстояли Зону. А что с ней теперь делать? Таскать новые технологии, которые бы подходили для земных условий? Немного таких нашли, ну кроме 'планшетника', пожалуй. 'Планшетник' стал единственным русским достижением. Хотя и этого достаточно – на Марсе закрепились. Станцию строят, однако, самостоятельно, без америкосов. Тоже рывок. На Луне копошатся, но это, считай, пройденный этап.

– В метафизику играет, – со знанием дела сказал Калита. – Я таких мальчиков видел. Столичная штучка. В голове у них опилки, а не мозги. Помнишь, были у нас такие из Перми, из Одессы? Воображают, что они могут разговаривать с ней. Сейчас уговаривать будет. Гляди, гляди.

– Все! – Дубасов закрыл глаза.

Хорошо, что я в шлеме и мою слабость никто

не видит, подумал он. И вообще, надо быть проще, надо помнить, что жизнь коротка до безобразия. То что я согласился идти с Калитой, никак не украшает меня. Хотя вначале он был совсем другим: большим, сильным и очень добрым. Они умирали в одном госпитале, в одной палате: он – спасатель из Изюма, облученный радиацией, и Калита – заглянувший в Дыру. И вдруг, как по мановению волшебной палочки, выжили. Калита увидел в этом знак и положил свою жизнь на разгадывание тайны Дыры. А я просто помогаю ему, думал Дубасов. Только вот я не заметил, когда он стал равнодушным и жестоким.

Костя сделал шаг и остановился. Теперь он видел весь мост – от начала до конца. На противоположном его краю действительно что-то то ли сидело, то ли зависло над перилами, словно повторяя их очертания – словно снег – не то серый, не то черный. Если смотреть вдоль – черный, а если чуть сверху – серый. Интересно, подумал он и ступил на мост.

– Куда-а-а?! – вырвался у Калиты стон.

Но даже если бы он сделал громкость своего шлема на полную мощность, Костя его не услышал бы, потому что скрылся за поворотом дороги и лес закрыл его. Некоторое время была видна его фигура, мелькающая за деревьями.

Калита не выдержал, сорвал шлем и с протяжным криком: 'Пригнись!!!' бросился вперед.

Костя шел по мосту. Он уже прошел половину. Если что, думал он, сигану в реку, хотя, говорят, в ней мутанты плавают. Ведь не нападет эта штука без предупреждения. Ведь она понимать должна, что к чему, что я не враг, что я просто любопытный с добрыми намерениями. Он невольно одушевлял тех, кто заселил Зону. Наделял их мыслями и эмоциями, земной логикой. Но между делом, винтовку держал по всем правилам – дулом вперед. Это внушало уверенность, но было глупо. Я просто человек, думал он, иду помосту и хочу с тобой поговорить.

Светало, уже была заметна осока по обе стороны моста. А 'Великая тень' не изменилась: как висела на перилах, так и висела. Но теперь Костя видел, что она была больше, чем он предполагал, огромной, лежала себе почти на всем берегу и под соснами, и дальше на дороге, и трава под ней была темной, без росы, которая серебрилась на осоке. Подойду, посмотрю, думал Костя и вернусь. Гляну одним глазом, и назад. Даже трогать не буду. Он совершенно забыл, что должен был только увидеть ее и подать знак.

Вначале ударил ветер – так, что волосы у него на голове зашевелились. А потом раздался шорох. Такой необычный, словно миллионы тонн песка пришли в движение. Костю так ударило в грудь, что он всем нутром почувствовал мощь тени, и понял, что его всего-навсего предупредили, а потом услышал:

– Назад!!!

Вот ты какая, успел подумать он и почти упал, но оперся на винтовку и, как боксер в нокауте, опустился на одно колено.

– Назад!

Он хотел обернуться, чтобы успокоить, но не хватило сил. Голова кружилась, и все плыло перед глазами. Почему-то вспомнилась Ирка, Светка и еще одна девчонка, имени которой он не знал, но о которой думал постоянно. Прекрасно думать о ком-то, понял он.

Калита подбежал и облапал, чтобы уволочь к своим. Но даже не мог сдвинуть Костю с места.

– Чертов метафизик, – бормотал он в изумлении, пытаясь половчее обхватить его, но у него ничего не выходило.

– Давай помогай! – приказал он кому-то.

Костя краем глаза увидел, что им на помощь прибежал Дубасов. Но и вдвоем они ничего не смогли сделать – Костя был тяжелым, как БТР. Потом явилась вся компания. Все суетились, и дергали его. Ободрали все уши, пока кто-то не заорал:

– 'Великая тень' ушла!