Дорога мёртвых
Шрифт:
— Благодарю тебя, — сказал мастер алхимии шёпотом, когда музыка умолкла, и пары начали распадаться. Гармоничное кружево танцующих сменилось вновь весёлой суетой, блеском улыбок, разговорами и звоном бокалов.
— А я — тебя, — просто сказала Лиза, понятия не имея, как в приличном обществе полагается отвечать на благодарность за танец. Быть может, стоило скромно смолчать и поклониться? Она взволнованно пожала плечами.
— Обещай, что больше не попытаешься убежать перед началом танца, — улыбнулся Велиор, прикоснувшись к её волосам. Совсем легонько, будто случайно.
— Честно говоря, я только и думаю о том,
— Я знаю одно чудесное место, где никому не придёт в голову искать нас, — вдруг сказал эльф, вновь завладевая её рукой.
— Нет, я не уверена, что нам стоит уходить вместе, — покачала головой она.
— Почему? — искренне удивился он.
Конечно, он не имел в виду ничего предосудительного, Лиза и сама с трудом могла бы объяснить, почему возможное уединение так смущает её. В первые дни знакомства они общались так легко, словно были давними знакомыми, а в ночь, когда девушка едва не последовала за сумеречной песней, Велиор держал её в объятиях в одной ночной рубашке. Но сейчас мысль о том, чтобы просто выйти из зала, держась за руки, заставляла её сдерживать нервную дрожь. Завтра начнётся учебный год. Её первый год студенчества — вот о чём следовало бы думать и что заслуживало глубоких переживаний. Но сегодня…
— Что за место? — вместо ответа спросила она.
— Моя лаборатория в северной башне, — с гордостью ответил алхимик. — Пришло время показать тебе дорогу туда, чтобы не заблудилась перед занятиями.
Белая мраморная лестница широкой спиралью обнимала высокую цилиндрическую пристройку. Лиза не считала себя неженкой, но даже у неё устали ноги, когда они взбежали, наконец, на верхнюю площадку и оказались перед двустворчатой дверью, забранной чугунной решёткой.
— Меры предосторожности, — пояснил мастер Велиор, расправляясь с причудливым замком при помощи странного ключа. — В лабораториях немало сильнодействующих эликсиров и ядов. Ученикам запрещено появляться здесь без сопровождения.
— Особенно первокурсникам? — поинтересовалась Лиза, несмело переступая порог.
— Особенно — первокурсницам, ведь именно они охотятся за приворотными зельями, — засмеялся эльф и взмахом обеих рук заставил вспыхнуть сразу два десятка светильников, расположенных на стенах и под потолком.
Приятный желтоватый свет залил просторное помещение, на первый взгляд показавшееся Лизе полностью выполненным из стекла. Стеклянным был сверкающий гранями потолок высоко над головой, большие полукруглые окна, высокие шкафы с причудливыми дверцами сияли начищенным стеклом витрин и внутри себя заключали тысячи стеклянных склянок, колб, реторт, трубочек и флакончиков. Родительский шкафчик с лекарственными препаратами, который Лиза хорошо помнила с детства, показался бы рядом с этим великолепием небрежно сколоченным ящиком.
— Нравится? — спросил Велиор, осторожно коснувшись плеча девушки и обводя руками свои владения.
— Да, здесь красиво, — кивнула она. — А днём всё наверняка залито солнцем?
— Так, что иногда слепит глаза, — усмехнулся эльф. — Тебе не понравился бал?
— Всё хорошо, — тихо сказала Лиза. — Но там слишком шумно…
В лаборатории, напротив, висела звенящая тишина. Велиор коснулся какого-то замысловатого аппарата, целиком выполненного из хрупких тонких трубочек, и мелодичный звон стекла показался громким
— По эту сторону не бывает по-настоящему тихо, — прошептал он. — Один раз побывав в сумраке, понимаешь, что мир живых переполнен звуками. Начинаешь слышать всё в несколько раз отчётливее. Побочный эффект перехода границы.
Она подняла ресницы, украдкой разглядывая его профиль:
— Это… эльфы научились открывать порталы в междумирье?
— Древние эльфы, да, — вздохнул он, — если верить легендам. И тогда же появились первые Хранители. Они следили за тем, чтобы соблюдалось равновесие, но магам не терпелось узнать больше, раскрыть все тайны сумрачного мира, изучить живущих там существ. Жажда познания привела к тому, что начали возникать конфликты с обитателями сумрака, развязалась война. В нашем народе её называют Забытой войной, а люди… люди так и не узнали о ней.
— Чем же она закончилась, эта война? — не отводя взгляда от Велиора, спросила девушка.
— Говорят, вмешались боги. Ньир спустилась с ночного неба и заштопала лунными нитями главный разрыв, а после — наложила на наш народ заклятие, благодаря которому дар теневой магии нельзя было ни развить в себе, ни приобрести с помощью артефактов. Только получить в наследство от предков.
— Всё же удивительно, что наследники тех древних эльфийских магов до сих пор рождаются на свет, — прошептала Лиза.
— Это легенды, Лизабет, — эльф подошёл ближе и с нежностью взглянул в её лицо. — Хотя наше с тобой существование только подтверждает их правдивость.
Она прерывисто вздохнула, отворачиваясь. Он стоял чересчур близко. Так близко, что девушка была уверена — он слышит тревожное биение её сердца.
— Что-то не так? — тихо спросил он, коснувшись её спины.
— Наверное, я пойду к себе, — еле слышно ответила она.
— Но мы ведь только пришли, — шёпотом возразил Велиор, бережно обнимая её за плечи и касаясь губами волос.
— Видишь ли, в этом у меня тоже нет никакого опыта, как и в бальных танцах, — Лиза медленно обернулась к нему. — Тем более, как бы там ни было, завтра я стану студенткой, а ты…
— Мои чувства к тебе не изменятся от того, что наступит завтра, — сказал эльф, приглаживая её волосы. — Я не прошу о многом.
— О чём же ты просишь? — чуть улыбнулась она.
— Об одном поцелуе, — ответил он.
— Только и всего? Поцелуй?
— Это немало, — внимательно разглядывая её глаза, сказал Велиор. Он был совершенно серьёзен.
«Только и всего» вырвалось у Лизы необдуманно, она вовсе не хотела показаться легкомысленной особой, для которой поцелуй с мужчиной не значит ровным счётом ничего, кроме мимолётного выражения симпатии. Странно было вспоминать о том, как всего пару месяцев назад летней ночью у высоких костров она сама предлагала сыну кузнеца Свейну поцеловаться, не испытывая к долговязому неотёсанному парню ни малейших чувств. Но она была уверена — Свейн смутится, испугается и откажется, это читалось в его взгляде, в напряжении сложенных на груди рук. «Знаешь, мне ведь даже не сказали, что ты магичка», — с долей отвращения произнёс он тогда. И Лиза твёрдо знала, что никакого поцелуя не будет, её слова были дополнительной проверкой всего происходящего, словно она спросила, мог бы он полюбить её, а назначенный родителями жених всем своим видом сообщил ей ответ — нет.