Шрифт:
Глава 1
1
Когда босс предложил пацанам отправиться в прошлое, я ни мгновения не сомневался в своем выборе, а первым сразу же поднял руку и сделал шаг вперед, очень надеясь, что шеф выберет именно меня. И не оттого, что мечтал изловить этого электрика, сто лет он мне не нужен, а хотя бы для того, чтобы оказаться как можно дальше от всего того дерьма и гадости, во что превратился этот мир.
По большому счету я и прильнул к команде шефа, только из-за того, что в противном случае, мне пришлось бы переходить на подножный корм.
Городок у нас маленький, и работы в нем, практически нет. Еще при союзе, как-то и можно было устроиться, на автобазу устроиться или в местный ремонтно-механический завод воткнуться, но как СССР развалился,
Вначале немного спасала дача, оставшаяся от родителей, но опять же все лето в позе буквой «Г» а зимой пустая картошка с луком и морковкой. Хотя у других и этого нет. Вот и пришлось искать хоть что-то с готовностью работать там, где предложат. В какой-то момент, на горизонте показался Леня Головомоев, не сказать, что мы и раньше дружили или даже приятельствовали, но так или иначе, учились в одном классе, хоть и жили в разных районах. А тут повстречались, разговорились, слово за слово и пообещал он за меня словечко замолвить. Куда, было понятно без слов, но и выбора по сути не было. Точнее сказать, либо переходить на подножный корм, добывая пропитание по помойкам, либо бросай все и езжай куда-то в большой город, искать свое место там, и неизвестно что лучше. Почему бросать? А кому нужна моя квартира. Это при СССР двушка в моем районе еще как-то ценилась, а в годы развала, я, как минимум десяток мог показать брошенных и разграбленных до последнего клочка обоев, квартир. Потому что продать ее невозможно. Работы в городе нет, а без этого зачем она кому-то нужна. Разве, что каким-нибудь пенсионерам, но у тех и свои хоромы имеются.
Я конечно же понимал, что идти в быки, это значит стать бандитом, но иного выхода я не нашел. Разумеется, отсидеться в стороне мне бы никто не дал, и потому приходилось и участвовать в разборках, и трясти деньги с должников и торговцев, но тут уж ничего не поделаешь. Не мы такие, жизнь такая. Но пока как-то выживал. Тот же Леня, что порекомендовал меня на «службу» буквально через месяц попал на стрелку с ментами, где его и упокоили, мне как-то повезло, я в то время ездил в «командировку» выбивал проценты с торгашей, а после завертелось, и в какой-то момент, я уже перешел на другую работу, став личным шофером шефа. Как умудрился? Не знаю, как-то так вышло. В юности занимался картингом, единственным техническим спортом доступным в нашем городке, попав туда через знакомства отца. Но в чем Мишаня увидел выгоду взяв меня в личные шоферы, я не знаю, тем более, что кроме, как лихо крутить баранку, ничего другого я по сути не умел. Хотя, возможно именно эта лихость и пришлась ему по душе. Хотя разумеется немного разбирался и двигателях и во всем остальном, не даром же закончил местное училище по специальности — автомеханик. Вот только к тому моменту, как получил диплом, автобаза почти разорилась, а в единственной частной мастерской своих работников хватало.
В потом, вдруг получалось так, что я оказался среди его ближников. И опять же не из-за каких-то личных качеств, а скорее потому, что оказался в нужном месте, в нужный момент. И в то время, как остальные гибли в горниле войны, я с двумя десятками таких же пацанов, летел на личном самолете мистера Кегельмана, на далекий остров затерянный в Тихом океане. А после, вдруг, опять же совершенно случайно оказался среди четверых «счастливчиков» проложивших путь по канализационным стокам, добравшись до запертого со всех сторон убежища, приготовленного, как раз на случай катастрофы. Правда готовилось оно минимум для полутора тысяч жителей, а сейчас в нем находилось от силы десяток человек из ближайшего окружения босса. Разумеется, при таком раскладе, я готов был на любой исход, только бы оказаться как можно дальше, от этого места. А учитывая то, что еще недавно находившийся здесь электрик исчез, не оставив после себя совершенно ничего, даже тела, во мне теплилась надежда в том, что его перемещение в прошлое
И именно потому я всеми силами изображал ненависть к человеку, попытавшемуся пойти поперек воли мистера Кегельмана, и рвался отомстить за него. Может именно это и стало тем кирпичиком, который перевесил чашу весов в мою пользу. Меня тщательно проинструктировали, заставили вызубрить номер телефона шефа, который я и так прекрасно помнил. Показали фотографию этого мужика в его же паспорте, и сказали его имя, предположив при этом, что там, на той стороне, у него может быть другое имя и внешность. Как в этом случае его искать никто не знал. Но почему-то все были уверены, что обязательно его найду. На всякий случай заставили выучить координаты, места его предполагаемой высадки, сказав, что он наверняка захочет вселиться в себя молодого и потому его проще будет найти. Заодно и упомянули о том, что установка, помимо всего, наделяет пользователя, какими-то профессиональными навыками. Раз я буду искать электрика, то и мне поставили «Энергетику», то есть я профессионально буду близок к Сергею и потому мне легче будет его отыскать. Именно тогда, у меня и закралась мысль, о некоторой неадекватности нашего шефа, и его ближайшего помощника.
И вот наконец, меня положили на ложе, сверху на меня опустилась полупрозрачная крышка, как здесь называли это место — саркофага, и кто-то похоже нажал кнопку. В какой-то момент стало абсолютно темно, а еще мгновением спустя я потерял сознание….
…Переход, созданный как я понял, какими-то инопланетянами, прошел достаточно удачно. Можно даже сказать блестяще, особенно учитывая тот факт, что отныне я и есть тот самый Сергей Васильевич Понамарев, 1959 года рождения, уроженец города Ахангаран, Ташкентской области. Тот самый, кого мне нужно найти, чтобы выпытать у него тайну, где лежит та самая карта памяти! Я круглый сирота, ввиду того, что мои родители, отдыхая на турбазе, попали под снежную лавину в горах Чимгана, я cвосьми лет являлся воспитанником детского дома №314, имени героя войны, генерала Сабира Рахимова. В данный момент мне уже шестнадцать лет. И сейчас передо мною, открыты все пути, по одному из которых я и направляюсь, для отбытия срока наказания в виде пяти лет лишения свободы, в Детскую воспитательно-трудовую колонию. Я просто рад и счастлив!
Нет, я конечно рад, хотя бы тому, что нахожусь сейчас в чистом мире, где даже не догадываются о том, какая участь ждет всех нас, через какие-то там пятьдесят или чуть больше лет, но извините, начинать новую жизнь с тюремных нар, это слишком! Сергея Понамарева взяли прямо на платформе Ташкентского вокзала, в тот момент, когда он собирался отправиться в Новосибирск. Что именно он там потерял, так от него и не добились. А добивались очень крепко, особенно учитывая то, что перед этим он обнес квартиру директора Центрального гастронома, взяв из квартиры помимо сорока тысяч рублей советских денег, еще много золотых изделий, принадлежащих жене и дочери хозяина. Хотя ничего из вышеперечисленного в деле не фигурировало, но так или иначе, моему предшественнику назначили пять лет лишения свободы, по статье разбойное нападение, хотя максимум что там было, так это кража со взломом.
Правда украденного не нашли. За исключением сотни рублей денег, и билета на поезд Ташкент-Новосибирск, у Сергея Понамарева на тот момент ничего не оказалось. И сколько бы не пытался следователь добиться от моего предшественника признания в том, где именно он прячет украденные деньги, ничего не удалось выяснить. На все вопросы был один ответ.
— Истратил. Раздал долги.
На что можно истратить сорок тысяч рублей, за несколько дней, оставаясь при этом без каких-либо вещей, было совершенно непонятно, но никакого другого ответа не находилось
Хотя на суде Сергей называл это другими словами, четко обозначив, что эта кража является его местью. Как оказалось, квартира в которой ныне проживал директор гастронома, ранее принадлежала его родителям, погибшим во время схода снежной лавины в урочище Чимган, где они отдыхали, катаясь на лыжах. После их смерти, квартира со всем содержимым отошла государству, точнее тому, кто сейчас в ней и обитал. Самого же Сергея, отправили в детский дом, а по выпуску из него при достижении совершеннолетия предложили бы койку в общежитии завода Железобетонных изделий, как любому другому выпускнику этого приюта. И поэтому, что при беседе со следователем, что позже во время суда, Сергей утверждал одно: