Дорога Патриарха

Сальваторе Роберт Энтони

– И обманул драконов, заставив их выдохнуть друг на друга.

– Белый - говорят, это был Глациаламус - получил сильные ожоги, и неизвестно, остался ли он после этого жив. А оба красных изранены, сначала обжигающим холодом, потом энергией самого Кейна, а затем уж оружием солдат Гарета.

– Но ведь это только слухи, - заметила Тазмикелла.

– Однако, согласись, вполне правдоподобные.

Помолчав немного, Тазмикелла проговорила:

– Мне эти двое товарищей уже начинают надоедать.

– Да, Джарлакс меня беспокоит, - согласилась Ильнезара.

– Беспокоит?

– Но

он превосходный любовник, - без тени смущения продолжила сестра.
– Не хотелось бы отпускать его далеко.

Тазмикелла со вздохом закатила глаза.

Для стороннего взгляда этот темный провал в скалах ничем не отличался от множества других пещер, усеявших склоны величественных гор Гален восточнее Ворот Ваасы. Но тот, кто проник бы внутрь, увидел бы, что пещера хранит сказочные богатства и к тому же весьма удобно устроена для жизни: коридоры заливает волшебный свет, а воздух напоен приятным ароматом.

Хотя, разумеется, явившись сюда без приглашения, любопытный очень скоро распрощался бы с жизнью.

В этом надежно спрятанном и охраняемом убежище после падения Женги и изгнания из Гелиогабалуса укрылись со своей бандой глава Цитадели Убийц, достославный Тимоско и его могущественный советник Нелликт. Пещера уходила глубоко внутрь тела горы, в ней было множество залов, частично вырубленных наемными каменотесами, а частично созданных чародейством Нелликта. В своем дальнем приюте банда Тимоско жила в довольстве и безопасности, при этом до Дамары, где преступники в основном проворачивали свои дела, добраться было несложно, поскольку чародей со своими помощниками создал магические порталы, сквозь которые можно было мгновенно перенестись в важнейшие города Гаретова королевства.

Как раз через один из порталов, дрожа от ярости, и вернулась в Цитадель чародейка, которой удалось уйти после столкновения с Энтрери в Петле, Джайлиана. Спешно отчитавшись, как все прошло, она просила дать ей подкрепление, чтобы немедленно вернуться в Гелиогабалус и уничтожить предателя. Однако Нелликт велел ей остаться, и чародейка, как бы ни клокотала в ней злость, не посмела ослушаться, молча поклонилась и, насупившись, ушла в свои комнаты.

Маг вышел на залитый солнцем естественный скальный навес, превращенный в балкон, и задумчиво поглядел на запад, где простирались каменистые горные склоны и холмы. Он по-прежнему не расставался с Мурмур и успел полюбить ласковую кошку настолько, что даже подумывал о том, чтобы создать с ней неразрывную магическую связь.

Мысль о том, что один из его недругов, попытавшихся его обмануть, нашел смерть в когтях этой милой кошечки, была особенно приятна Нелликту.

– Джайлиану просто трясет от злости, - раздался за его спиной голос Куриза, одного из заместителей; он был надежен, но звезд с неба не хватал.

– Я знаю одно весьма эффективное заклинание против этого, - равнодушно проговорил маг.
– Правда, оно обратит ее в ледяную глыбу.

– Она прекрасно понимает, что подвела тебя.

– Подвела?
– переспросил Нелликт,

оборачиваясь, и Куриз удивленно воззрился на белую кошку у него на руках.
– Ничуть не подвела.

– Но ее послали убедиться, что Бенегаста убьют.

– Ее послали посмотреть, будет ли Энтрери нам верен или нет, - поправил Нелликт.
– Так что все в порядке.

– Но ведь ему удалось бежать, при этом убиты двое наших.

– Ну, куда ему бежать, скажи ты мне? А что до людей, так ведь мы их теряем почти ежедневно, однако не переводятся те, кто готов занять их место. К тому же как можно было бы понять, кто из бойцов стоит усилий, затраченных на их подготовку, а кто - нет, если бы мы их не теряли?

Куриз пошевелил губами, но промолчал, и Нелликт, видя его напряженные раздумья, усмехнулся.

– Тогда я скажу Джайлиане, что ты не сердишься, - предложил, наконец, заместитель.

– В таком случае я сброшу тебя со скалы.

Побледнев как полотно, Куриз невольно отступил на шаг.

– Пусть ярость душит ее, - продолжал маг.- Ярость лучше побуждает к действиям, чем страх или повиновение приказу. К тому же мы назначим награду за голову нашего драгоценного Артемиса Энтрери. Может, она решит сорвать куш.

– Да она задаром станет на него охотиться, - ответил Куриз.
– Еще и сама приплатит за возможность прикончить его.

– Ну, это ей решать. Она уже видела, на что способен этот человек. Полагаю, что женщина, которой достало ума нахвататься кое-чего в искусстве магии, способна отличить возможность убить кого-то от верного самоубийства.

Куриз некоторое время молчал, соображая. Потом спросил:

– Какое вознаграждение?

Нелликт помедлил, прикидывая в уме, что это будет неплохая проверка не только новых членов банды, но и того, на что способен Артемис Энтрери, и наконец, ответил:

– Пятьдесят платиновых монет.

Куриз, закусив губу, кивнул.

– А сам что думаешь?
– спросил Нелликт, чувствуя недовольство заместителя, впрочем вполне ожидаемое.

Хотя об Энтрери мало что знали в Дамаре, но даже немногое известное весьма впечатляло, и обычно за голову наемного убийцы с такой громкой славой назначали сумму, по меньшей мере, раз в десять большую.

– Ничего, мой господин. Я отдам приказ о назначении награды.

Отвесив поклон, он собрался уйти, но выход из комнаты вдруг наглухо закрыла монолитная каменная дверь, словно и не было за ней никакой пещеры. Куриз обернулся к Нелликту.

– Когда я спрашиваю, что ты думаешь, то жду вразумительного ответа, - проговорил маг.
– Без утайки.

– Прошу прощения, господин, - в замешательстве пробормотал заместитель, боязливо кланяясь.- Я только…

– Да говори же!

– Пятьдесят платиновых?
– отважился Куриз.- Да я и сам, может, был бы не прочь попытать счастья, но за такую ничтожную цену связываться с Энтрери, у которого к тому же в приятелях дроу, меня не вдохновляет.

– Это потому, что ты умный.

Куриз поднял на чародея вопросительный взгляд.