Дорога под солнцем

Ребезов Алексей

– Нравится? – спросил Толик, видя, как Артём уставился на содержимое шкафчика. – Мне родственник привёз год назад из Англии, но я сейчас индейцев не коллекционирую и перешёл на машинки, хочешь, покажу?

– Давай.

Толстый Толик встал на четвереньки и пополз под диван, из-под которого он достал плоскую большую коробку, покрытую чёрной бархатистой тканью, после чего поставил с любовью её на письменный стол и открыл со словами:

– Это моя коллекция автомобилей.

Внутри коробка делилась на отсеки штук около 20, и почти в каждом отсеке была машинка. Там были гоночные болиды, полицейские авто, грузовики с прицепами, даже мотоциклы, штук семь отделений были пустыми.

– Смотри, – сказал Толик, взяв одну машинку, – какие у неё рессоры, – и уронил с высоты 15 сантиметров на стол, машинка подпрыгнула несколько раз, он ещё пару раз проделал это с передней осью и задней, после чего наклонился и запустил машинку по паркетному полу, машинка с шумом промчалась.

– Дай, я попробую, – попросил Артём.

– Пожалуйста,

пробуй, только осторожно, не сломай.

Артём взял в руки машинку и прочитал с тыльной стороны гравировку: маде ин Тайвань, после чего проверил рессоры и был впечатлён.

– Да, здорово, посмотри мои, у них тоже хорошая амортизация. – Он выставил на стол свои три машинки и после этого спросил:

– А можно я сам индейцев выберу?

– Да выбирай, – сказал Толик, взяв у Артёма машинки и увлечённо рассматривая их по очереди. Глаза при этом у него заблестели, видимо, он был доволен обменом.

Артём выбрал трех индейцев, таков был предварительный уговор, и выставил их на стол рядом с машинками, сделка состоялась. Артём осматривал фигурки индейцев, они могли менять поворот головы, сгибать и разгибать руки и ноги, можно было вытащить и вставить лук со стрелами и ружьё, он был доволен. Толик уже поставил машинки себе в коробку и добавил:

– Ещё немного, и у меня будет полная коллекция.

– Отлично, а у меня теперь 12 индейцев, вот только пейзажа такого нет, как у тебя, но со временем будет.

– Д-а-а, – протянул Толик.

– Ну ладно, я пойду, спасибо, в школе увидимся.

– Пока, – сказал Толик, открывая дверь, – я ещё уроки не делал.

– Я тоже пока ещё не делал. – Артём попрощался и ушёл.

Артём вернулся домой в отличном расположении духа, ему сегодня с самого утра везло, что бывало крайне редко. Он расставил индейцев на книжной полке, получилась маленькая армия. Потом он вспомнил, что мама просила купить хлеба, и помчался в булочную, где купил батон белого за 18 копеек, полбуханки бородинского и две булочки себе по три копейки каждая, отстояв очередь в десять человек. После чего, придя домой, без особого удовольствия занялся уроками.

На уроки ушло часа два, за это время он порешал задачки по алгебре и выучил хорошо, как ему казалось, стихотворение по литературе, так как прекрасно пересказанное стихотворение дома не давало никакой гарантии такого же пересказа в классе перед учительницей и ребятами. Остальную часть вечера он провёл, играя с индейцами, и читал чешские сказки Божены Немцовой, ожидая прихода родителей с работы. Затем рано, часов в 9 вечера, сразу после «Спокойной ночи», которую он не смотрел, но слушал вполуха по старой привычке, лёг спать. Так прошёл очередной день в жизни Артёма Репкина.

Глава III

Родители

Невозможно передать полный портрет Артёма без рассказа о его родителях и семье. Родители Артёма были люди интеллигентные и высокоморальные, души не чаяли в своём ребёнке. Они создали вокруг него ауру доброты и тепла и воспитывали его по науке. У них дома было много книжек по правильному воспитанию детей с дошкольного возраста и выше. Но, конечно, всё это было с учётом слабого здоровья Артёма. Мама прививала ему любовь к искусству, живописи, музыке и ходила с ним в Третьяковскую галерею, на выставки, на концерты классической музыки. Благодаря её увлечению огромное количество литературы по искусству и поэзии хранилось в так называемой стенке и книжных шкафах. Она была женщиной серьёзной, простой, открытой и прямолинейной, говорила всегда громко и уверенно, возможно, отчасти от рода занятий, ведь она преподавала экономику студентам в Московском авиационном институте, который сама в своё время закончила. Артём всегда чувствовал себя с ней уверенно, где бы они ни были, на выставке, в гостях или на каникулах на отдыхе. В свободное время она писала стихи, особенно любила это делать на какие-нибудь мероприятия, такие как юбилеи, торжества или значимые события. Она была локомотивом домашнего и семейного очага, почти всё, что делалось и происходило у них дома и в жизни, происходило по её инициативе, будь то поездка в Среднюю Азию, в Самарканд или покупка мебели в квартиру. Она была из простой семьи, её мама, бабушка Артёма, работала в Институте Курчатова, отчим работал стеклодувом на стекольном производстве, а брат, закончивший Пищевой институт, был инженером в одном из КБ. Они раньше все втроём жили в районе станции метро «Сокол», куда мамина мама переехала сразу после войны.

Папа Артёма был человек с разносторонними интересами и, несомненно, одарённый. Он был мягким, добродушным и весёлым, но при этом очень вспыльчивым, мог сорваться и психануть по поводу и без повода. Он тоже, как и мама, закончил, Московский авиационный институт, где они, кстати, и познакомились. Работал на закрытом заводе инженером-конструктором, как тогда говорили, на «почтовом ящике», а до этого работал в конструкторском бюро им. Лавочкина, что находится в г. Химки, запускал спутники. Он был от природы физически абсолютно здоровым человеком и никогда в жизни не болел, при этом, как парадокс, прочитал огромное количество книг по здоровому образу жизни, и читал, и покупал новые каждую неделю. Особенно он любил покупать журнал про ЗОЖ (здоровый образ жизни). Дважды в неделю ходил на занятия по карате, которые в те годы стали очень модны, и несколько раз брал с собой на тренировки Артёма, чтобы тот смотрел и приобщался.

Он купался весь сезон в прудах в Покровском-Стрешневе аж до первого льда и снега, прыгал в воду, ломая тонкий осенний лёд. Однако природа наградила его особыми талантами, первый – это дар рассказчика, когда он что-то начинал где-то (при соответствующей обстановке) рассказывать, то сразу собиралась толпа народу и все слушали, настолько интересно это было. А второй дар или, наверное, основной, это было искусство фокусов, да, он был иллюзионистом-любителем. В студенческие годы он участвовал в самодеятельности и добился известности в узких кругах, но в профессиональные иллюзионисты не пошёл. Главное в его выступлениях, оставив секреты, было делать трюк так свободно и легко, как будто бы это было естественное продолжение движения или жеста, и за это он был уважаем даже великими мастерами, такими как Арутюн Акопян, например, или древним старцем, «последним факиром России», как он себя называл, Лонго. Дмитрию Ивановичу в тот момент было около 80 лет и к которому он с друзьями ездил на консультации к нему домой. Также, вращаясь в этой сфере, он встречался со многими знаменитостями, как настоящими, так и будущими, как Владимир Высоцкий, Николай Губенко, который впоследствии стал министром культуры. Но в профессионалы, как уже было сказано выше, он не подался, а по жизненной необходимости пошёл работать на предприятие, а выступления он оставил для узкого круга родственников и близких знакомых. И редкое мероприятие обходилось без его великолепного выступления, всегда заканчивающегося овациями и просьбой рассказать секреты проделанного фокуса, чего он никогда, как истинный иллюзионист, не делал. Таким был папа Артёма, который воспитывал сына, прививая ему в первую очередь стремление к занятиям спортом, и пошёл в этом наперекор врачам, которые предписывали Артёму практически постельный режим с прогулками на свежем воздухе и готовы были выписать ему постоянное освобождение от физкультуры. С папой Артём освоил дыхательную гимнастику Стрельниковой и Бутейко, дыхание йогов и многое другое, что постепенно с течением времени превратило его в полноценного человека, а занятия конькобежным спортом и боксом добавили физической крепости. Артём стал приобщаться к бегу, бегал трусцой понемногу, по 300, 500 метров, потом километр, два, три, постепенно, с годами, стал бегать по 5 и даже 10 километров и более, часто вместе с папой, и это стало его жизненным кредо: «Ни дня без гимнастики». Это требовало большой силы воли, и она у Артёма была, а ещё у него было упрямство, и оно ему часто помогало, когда так не хотелось иногда делать гимнастику. Папа Артёма всегда говорил, что «организм – это ленивое создание, стремящееся в горизонтальное положение, и его нужно всё время подстёгивать с помощью кнута», и Артём это навсегда запомнил. Они вместе ходили на рыбалку, как летнюю, так и зимнюю, катались на лыжах и ездили в походы в горы на Кавказ, в Кисловодск и Терскол, где лазили по горам и пещерам и катались на горных лыжах. Именно папа посоветовал сыну вести дневник своей жизни. Такие были его родители, и так строилась жизнь маленького Тёмы, неудивительно, что в семье было полное взаимопонимание и благополучие, и поэтому он больше времени проводил с родителями, чем с друзьями, так сложились обстоятельства, и он был этим очень доволен, его всё устраивало в этой жизни.

Глава IV

Первые дни в Аргентине

Звук работающих двигателей за бортом самолёта слился в отдалённый, единый и еле слышный, монотонный гул. Артём только что поужинал и с интересом смотрел в иллюминатор, несмотря на то, что время было позднее, судя по часам, они пролетали над центральной Европой. Небо было безоблачным, и с высоты в десять тысяч метров был виден город с мириадами огней, проспектами, улицами и переулками. Все они были хорошо освещены и казались сверху тоненькими светящимися ниточками. Когда город закончился, ниточка дорожных огней повела к другому населённому пункту, которых было великое множество, а от него к другому, и так далее, превращая всё пространство под ними в светящуюся паутину, уходящую до горизонта. В Европе нет таких гигантских расстояний, как в России, и к тому же плотность населения является очень высокой, как и плотность населённых пунктов, поэтому с высоты в данный момент всё это представлялось великолепным зрелищем, которое сейчас он и наблюдал.

– Скажите, – обратился Артём к стюардессе, проходящей мимо, – где мы сейчас пролетаем и что там внизу за город?

– Австрия, Вена, – коротко ответила она, для неё это было обычным рабочим моментом.

«Как здорово, – подумал Артём, – в Москве сейчас идёт снег с дождём, а здесь нет даже облаков». Он ещё долго любовался ночным пейзажем и через некоторое время даже различил великолепный фонтан, подсвеченный множеством огней, наверное, женевский, ведь от Вены до Женевы было недалеко, после чего сон таки одолел его, и он задремал, время было около полуночи. Позже сквозь сон он услышал из динамика:

– Просьба всем пристегнуть ремни и выпрямить спинки кресел, наш самолёт совершит посадку на Острова Зелёного Мыса.

Он сладко потянулся, разминая затёкшие мышцы, и посмотрел на часы, было два часа ночи. Они стали снижаться, самолёт маневрировал, и время от времени в салоне возникало чувство невесомости. Посадка прошла великолепно, и по традиции в конце были овации пилоту. Им сообщили, что самолёт совершит дозаправку, которая займёт 1,5 часа, и всё это время они проведут в здании аэропорта, а также, что температура воздуха 26 градусов.