Дорога шамана
Шрифт:
Чары, соединявшие меня с Эпини, были не столь прочными. Мое заклинание уступало магии древесного стража. Однако здесь я все еще обладал свободой воли.
– Распустись! – приказал я и сотворил заклинание.
И тут же узы распались, но и я, и Эпини оставались среди мертвых. Я стоял на мосту. Тени солдат толкали меня со всех сторон, и я побрел вместе с ними. К сожалению, они перемещались слишком медленно. К тому же мне приходилось бороться с апатией, которая начала мной овладевать, с болезнью, ослабившей разум и тело. Но в отличие от всех
Я вдруг осознал всю чудовищность того, что эпидемия чумы есть лишь магические козни заплывшей жиром женщины, направившей против нас свои чары. Уже одно то, что мы должны умереть, было достаточно страшно, но мысль о том, что мы попадем туда, где властвуют старые боги, показалась мне поистине ужасной. И никто не обретет покоя, обещанного добрым богом. Многие из нас следовали его заветам, а теперь магия древесного стража перенесла всех нас в это жуткое место. Какая жестокость по отношению к стольким людям!
Я упорно пробивался к дальнему концу моста.
– Спинк! – крикнул я. – Спинк, остановись! Возвращайся! Он не обращал на меня внимания. Над его головой парила душа Эпини, в то время как девушка с плачем пыталась разорвать лиану. Спинк сошел с моста и оказался во владениях древесного стража. Он медленно двигался в сторону оскверненного топорами и огнем склона холма. Как ни странно, на мой крик стали оборачиваться другие тени. Я попытался воззвать к ним.
– Остановитесь и поворачивайте назад! Это место создано не добрым богом, на нем лежит печать зла. Возвращайтесь в свои тела. Возвращайтесь к тем, кто вас любит.
Несколько теней замерли, с недоумением глядя на меня, и мне почудилось, мои слова разбудили в них какие-то воспоминания. Но через несколько мгновений они снова побрели вперед. Терпение у меня истощилось – они мешали мне двигаться быстрее! Стараясь не думать о жуткой пропасти, от которой меня отделяли лишь слабо переплетенные веревки, я решительно помчался по мосту мимо равнодушно бредущих душ. Наконец меня заметила отвратительная наставница моего второго «я», по-прежнему находившаяся на вершине холма, и указала на меня рукой. Я боялся, что она вновь швырнет меня обратно в мое тело и позволит умереть только после того, как Спинк и Эпини навсегда исчезнут. Я обеими руками вцепился в сделанные из лиан перила, намереваясь сопротивляться до последнего.
И тут со мной произошла странная вещь. Я ощутил магию, пульсирующую внутри моста, и вспомнил, что эта переправа создана не только древесным стражем, но извлечена и из моей сущности тоже. Я узнал золотые пряди, вплетенные в веревки – мои собственные волосы, – и сообразил, что могу черпать из них силу, только не знаю как. Мне оставалось лишь пассивное сопротивление. И все же я продолжал двигаться вперед, скользя руками по перилам. Души умерших равнодушно расступались передо мной, давая дорогу. С каждым шагом я приближался к древесному стражу.
– Спинк! – вновь крикнул я, увидев,
Спинк остановился и повернулся. На миг в его пустых глазах зажегся свет, и я увидел, как на его груди вспыхнула серебром небольшая вещица. Дурацкий свисток Эпини, дар любви, который он умудрился принести с собой даже сюда. Спинк сделал шаг по направлению к мосту. В моем сердце затеплилась надежда.
Неожиданно из-за деревьев, окружавших древесного стража, появилось мое другое «я». Он, стиснув зубы, с горящими ненавистью глазами, несся вниз по склону, стремительно сокращая расстояние, которое отделяло его от Спинка. Тишину разрезал громовой голос древесного стража:
– Вернись! Я сама с ними разберусь! Вернись! Ты должен охранять тело. Тебе необходимо в него войти, не дав ему умереть.
Но он был столь же упрям, как и я. А я его разозлил. Более того, я даже ощущал отзвуки его гнева в своей груди. Он, не обращая внимания на свою наставницу, мчался с холма, чтобы лично разобраться со мной. Но прежде уничтожить моих друзей.
Я крикнул Спинку, чтобы он поторопился, а сам с удвоенной энергией проталкивался сквозь толпу на мосту. Бесполезно. Через несколько мгновений взгляд Спинка потускнел, он больше меня не узнавал. Мой друг повернулся к холму, словно кто-то его позвал, и стал подниматься вверх, навстречу моему другому «я». Спинк шел, отрешенный и безучастный, ничего не различая вокруг себя. Эпини скользила за ним. Ее лицо исказилось от ужаса.
– Эпини! – наконец сообразил я обратиться к кузине. – Эпини, останови Спинка. Возвращайтесь к мосту.
Она услышала мой призыв. Ее испуганный взгляд метнулся от меня к Спинку. Но здесь она была бесплотной, почти как бабочка, – душа, пойманная между двумя мирами, но не принадлежащая ни одному из них. И все же она пыталась. Звала Спинка, тянула за связывающую их лиану, старалась разбудить его засыпающий разум.
Другой «я» нахмурился, посмотрел на меня, и наши взгляды встретились. Он ненавидел меня. Подняв руку, он сотворил заклинание, которое я так хорошо знал. «Держись крепко». И идущие по мосту души застыли на месте, не давая мне пройти.
Повисшие между жизнью и смертью, на мосту, соединяющем миры, серые тени не двигались, и я застрял среди них. Я отчаянно отталкивал их, не забывая одной рукой касаться перил. Какая ирония – в следующий миг дорогу мне загородил Колдер. Даже в смерти его лицо сохранило угрюмое выражение, характерное для него при жизни. Я схватил его свободной рукой и встряхнул.
– Уйди с дороги! Возвращайся обратно! – рявкнул я.
И к моему неописуемому изумлению, в его глазах вспыхнул свет разума. Он открыл рот, словно пытался заговорить, но не сумел произнести ни слова. На его детском лице отразился ужас, глаза наполнились слезами. И вся моя ненависть к нему вдруг исчезла. Я поднял руку.