Дорога сильных. На пороге мира
Шрифт:
– Раз сказала, садись.
Девочка примостилась впереди, бочком, а не как она, оседлав бревно. Линда принялась разбирать пряди, стараясь действовать осторожно: тонкие волосы пушились и легко путались, а взгляд зацепился и то и дело возвращался к тренировочной площадке.
Мужчины по случаю хорошей погоды поскидывали рубахи, оставшись в штанах и тойте – охотничьей обуви, сапогах на шнуровке. Пришлые воины выгодно отличались от местных, крепких, но невысоких, как отличается породистый пес от дворняги. Рослые и фактурные,
Лириат – Линда вспомнила его народность. Из тех, что живут в Льяре или Лиоссе, южнее Энейских болот.
Мужчины зубоскалили, красовались и затевали шутливые потасовки. Тэн Рейнар ушел к старшему магу, тэн Снур с частью своих людей – на охоту, и народ отдыхал без начальства.
Иван рассказывал что-то подросткам, Дэну с Тимуром, и его ладони, привычные к труду, оглаживали древко копья, намечая точки и показывая правильный хват. Парень любил дерево и умел с ним работать, в том мире у него была своя мастерская. Среднего роста, крепко сбитый, но с жирком на боках, он сбросил вес за эти дни, и в теле наметились перемены. Линда ухмыльнулась, отметив про себя, что тэн Рейнар из кого угодно выплавит воина. Особенно из того, кто хочет учиться.
Юрка играл мускулами, красуясь перед Сонечкой и Алиной, и, признаться, там было на что взглянуть. Любитель тренажерных залов смотрелся очень хорошо, разве что ростом недотягивал. Но если продолжит Юра хорошо есть и много тренироваться, быть ему через пару лет настоящим здоровяком.
А вот мужчина рядом с ним уже здоровяк. Примерно того же роста, далеко не такой рельефный, но более мощный. Бритый затылок, бычья шея в складках, широкая спина, смуглая кожа. Линда знала, что, если он обернется, она увидит скуластое лицо, узкие глаза, тонкие губы. Много сильной татарской крови с четвертинкой крови русской. Его и назвали почему-то по-русски – Олег.
– Ай!
Линда ослабила хватку.
– Извини, – прошептала она, с трудом разлепив губы.
Оказалось, сжала их яростно, позабыв даже дышать. Олег. Одно имя, один взгляд в самодовольное, вечно лоснящееся лицо – и вся выдержка летит к черту, а грудь заполняет кипучая злость.
– Лин?
– Все хорошо, Мия. Все будет хорошо.
Кого убедить пыталась – себя или ее? Девочка качнула головой, и Линда велела сидеть ровно, а сама, вздохнув поглубже, пообещала себе на парней не смотреть.
Не удержалась, конечно.
Скользнула взглядом по высокому, с идеальной выправкой, парню и замерла, думая, как он хорош. Юрка, более коренастый, кажется шире в плечах, но тут мышцы подсушены и выглядят даже рельефнее. А еще у него черные волосы, когда-то коротко стриженные, но уже отросшие, и у неправильно-синих глаз темная кайма. Прямой нос, острые скулы и губы, которые хочется потрогать.
Он настолько в ее вкусе, что даже страшно.
Виктор перехватил взгляд, улыбнулся. Сердце, глупое, трепыхнулось, губы дрогнули, и она поспешно опустила ресницы. Под пальцами на макушке
Когда поняла, что откровенно пялится на его задницу, вновь отвела взгляд. Мия поерзала на бревне, запрокинула голову, улыбаясь широко и открыто. В ясных голубых глазах искрились смешинки.
– Он тебе нравится, да?
– Кто?
– Ты знаешь.
Линда не выдержала и улыбнулась в ответ.
– Чуть-чуть.
– Или чуточку больше, чем чуть-чуть?
– Или чуточку больше, чем чуть-чуть, – покладисто согласилась она. – Но это ничего не меняет. У нас слишком разные мнения по многим вопросам.
Она все еще злилась после недавнего разговора с Витькой, вспоминая, как настойчив и резок он был, убеждая ее и Риту держаться в стороне от магов, ночных ритуалов и разговоров с Дэном и Юлей. «Я сам», – говорил он и был так убедителен, что его поддержали Марго с Мией, а Линда… позволила себя уговорить.
– Он просто заботливый.
– Я взрослая девочка, сама могу о себе позаботиться. И сядь уже ровно, а то я никогда тебя не заплету!
Мия села, но через пять секунд уже развернулась в пол-оборота, заговорив быстро и страстно, что с ней случалось редко:
– Он очень хороший, правда! Ты не смотри, что строгий, внутри он очень добрый. И красивый, и настоящий. И с ним ты забудешь…
«…Андрея», – не договорила она, прижимая пальцы к губам.
Сердце Линды дрогнуло, будто иголкой кольнули, в груди что-то оборвалось. Коса, почти доплетенная, выскользнула из рук. Девочка вскочила на ноги, прерывисто вздохнула, и показалось на миг, что замкнется в себе, как с ней часто бывало. Но Мия качнулась вперед и порывисто обняла, ткнувшись носом в ключицу девушки. Шепот ее долетел как сквозь вату:
– Прости… Линда, Линдочка, прости меня, я случайно. Я не хотела тебя расстроить…
– Я не расстроена.
– Врешь.
– Вру.
В груди скрутились в комок вина и боль, сожаление и злость и ударили, словно впервые. Словно и не было этого месяца, полного тягот и нервного напряжения, настоек Хильды и гипносеансов грена Лусара. Словно это было вчера.
Андрей умер у нее на руках. Уже здесь, в этом мире. Пройдя сквозь песчаное безумие перехода, с расширенными от ужаса глазами, он цеплялся за ее пальцы и силился то ли сказать что-то, то ли хотя бы вдохнуть. А потом умер. Сердце не выдержало, как сказали маги.
Ему было двадцать три. Не предел для перехода. «Не юн и не стар», как сказали грены, и он мог выжить… Он должен был выжить! Вся жизнь была впереди…
Но он умер.
И все из-за нее.
Из-за ее слабости и малодушия, боязни обидеть и потерять человека, ставшего почти родным.
– Не надо, – резко сказала Линда, чувствуя, как разжимается когтистая лапа тоски и сожаления и на смену им приходит некоторое отупение.
Мия смущенно отодвинулась, пряча взгляд, комкая нервными пальцами юбку.