Дорога Славы (сборник)
Шрифт:
— Ну, Билл?
— Идем. С меня этого достаточно.
— Ну хорошо. Трактор скоро придет.
— Я думаю, этого достаточно для всех.
— Да, я понимаю.
Я еще раз вошел в комнату Пегги. Мой аккордеон все еще был в комнате, через открытую дверь туда намело снега, и он замел аккордеон. Я смел снег и взял инструмент.
— Оставь его здесь, — сказал папа. — Пусть он лежит здесь, сейчас ты не сможешь забрать его.
— Я не хочу больше возвращаться сюда.
— Ну, хорошо.
Папа уже связал нужные вещи в тюки. Теперь мы присоединили
Папа и я высматривали Мейбл, но мы не увидели ее. Вероятно, ее доставила в город другая спасательная группа. Я был рад этому. Конечно, нужно было позаботиться о том, чтобы доставить в город как можно больше мяса, но в отношении Мейбл это казалось мне каннибализмом.
Я немного поспал, перекусил, а потом снова отправился в путь, со следующей группой. Колония постепенно возвращалась к обычной жизни. Те, чьи дома устояли, снова переезжали в них, а мы обеспечивали тех, кто остался в лагере для переселенцев Еды, конечно, было мало, и на Ганимеде впервые были введены рационы.
Не то чтобы мы голодали. Во-первых, нас было не так уж и много, а во-вторых, было запасено много еды. Настоящее бедственное положение наступит позже. Было решено отодвинуть зиму на три месяца, а это значило, что должна начаться новая весна, что, конечно, сломало весь наш календарь. Но мы должны были как можно быстрее получить новый урожай.
Папа остался в инженерном бюро. Было принято решение построить вокруг экватора еще две энергостанции, обе — настолько мощные, что каждая из них в одиночку могла бы поддерживать выделение необходимого количества тепла. Катастрофа не должна была повториться. Конечно, как говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. Марс в настоящее время находился в таком положении, при котором возможна передача сообщения. Мы тотчас же отправили на Землю запрос и надеялись, что получим необходимое оборудование.
Конечно, все это было мне совершенно безразлично. Я тоже оставался в городе, хотя Шульцы предлагали мне жить с ними. Я зарабатывал себе на пропитание тем, что помогал восстанавливать дома. Мы решили, что все мы должны вернуться на Землю — Джордж, Молли, Пегги и я.
Это было решено единогласно, и значит, мнения Пегги мы не спрашивали.
Мы были не единственными, кто сдался. Комиссия по колониям, конечно, брюзжала, но под влиянием сложившихся обстоятельств вынуждена была согласиться. После того как все это было оформлено официально, были составлены списки, и я отправился в бюро представителя Комиссии, чтобы нас тоже занесли в эти списки. Мы были среди самых последних. Папы в городе не было, и я стал его ждать.
Бюро было закрыто, и на двери висела записка: “Вернусь через полчаса”. Подошел папа, и мы стали ждать вместе. Перед дверями бюро висел список с именами возвращающихся. Я стал читать его, чтобы убить время, и папа делал то же самое.
Я нашел имя Сэндерса и показал его папе. Он только проворчал и сказал:
—
Олух Эдвардс тоже хотел домой. Может быть, я действительно видел его тогда, в лагере для поселенцев. Я этого не знаю. Мне в голову пришла мысль, что я смогу отомстить ему на корабле, но это меня больше не интересовало. Я читал дальше.
Я ожидал найти имя Хэнка Джонса, но его здесь не было. Я прочитал список еще раз, более внимательно, обращая внимание на каждое имя. Но я не нашел в списке его имени.
Потом вернулся представитель Комиссии. Папа взял меня за руку.
— Идем, Билл.
— Минуточку, Джордж, — сказал я. — Ты читал имена в списке?
— Да.
— Джордж, я не хочу дышать одним воздухом с этими трусами. Он прикусил нижнюю губу.
— Я понимаю тебя.
Я отважился на атаку.
— Джордж, ты можешь делать то, что хочешь, но я не вернусь назад.
Папа казался несчастнее, чем когда бы то ни было. Он долго молчал, потом, наконец, сказал:
— Я должен отвезти на Землю Пегги, Билл. Она не хочет лететь назад без Молли и меня. А она должна отправиться на Землю.
— Да, я знаю.
— Теперь ты понимаешь мое положение, Билл?
— Да, папа, и очень хорошо, — он вошел в бюро, чтобы заполнить бланки. При этом он насвистывал про себя мелодию, которую он все время насвистывал со дня смерти Энни. Я не думаю, что сам он это замечал.
Я подождал его, и спустя некоторое время мы вместе ушли.
На следующий день я отправился на ферму. Не к Шульцам, а на свою. Я спал в комнате Пегги и сделал все, чтобы высадить неприкосновенный запас зерна, который нам раздали.
Потом, примерно за две недели до отправления “Крытого Фургона” на Землю, Пегги умерла. И для меня больше не было никакого смысла возвращаться назад.
Джо Шульц был в городе, и папа передал мне через него сообщение. Джо пришел ко мне, разбудил меня и рассказал мне все. Я задумался.
Он спросил меня, не хочу ли я сейчас пойти к ним, но я отказался. Мне надо было побыть одному. Он взял с меня обещание, что я загляну к ним на следующий день, а потом ушел.
Я лег на кровать Пегги.
Она умерла, и я ничего больше не мог сделать для нее. Она умерла, и я был виноват в этом… если бы я ее не ободрил, Молли отправила бы ее на Землю прежде, чем стало поздно. Она росла бы в Калифорнии здоровой и счастливой, а не осталась бы на этой проклятой луне, где она не могла жить — где ни один человек раньше не мог жить.
Я закусил подушку и зарыдал. Я причитал:
— Энни! Энни! Защити ее, Энни — она еще такая маленькая! Она не знает, что ей там делать.
А потом я прекратил хныкать и прислушался. Словно я ожидал, что Энни ответит. Сначала я ничего не услышал, а потом она сказала мне:
— Держи хвост пистолетом, Билл!
Через некоторое время я встал, умыл лицо и отправился в город.
18. БРЕМЯ ПИОНЕРОВ