Дорога смерти
Шрифт:
— А тебе не откажешь в наблюдательности, паренек из города.
Брент поморщился. Он подозревал, что Пелл не намного старше его самого, может быть на несколько лет, а уж седых волос у бывшего шпиона определенно побольше. Так что он ничуть не нуждался в снисходительном отношении к себе.
— Может, ты и не пропадешь в Старухе Красотке, — продолжал Пелл, не замечая недовольства Брента или просто игнорируя его. — Она бывает достаточно терпимой, если не терять бдительности, но не обольщайся, сейчас ты держишься за самый край ее подола. Стоит только зайти подальше, —
— А куда именно ведет Скорбное Сердце? — спросил Брент, уже догадываясь, что означает это название.
— Именно туда, куда ты думаешь, городской парнишка. Именно туда.
С этими словами Пелл вновь обратил все свое внимание на тропу и пустил Одноглазого легким галопом, как будто уже не сомневался, что ему придется направиться в самое сердце глухого Улторна, и потому можно было передвигаться побыстрее.
Пару часов спустя Пелл опять резко остановился и легко соскользнул со спины Одноглазого.
Все собрались вокруг него, глядя на поляну рядом с тропинкой. Не нужно было обладать острым зрением, чтобы увидеть: недавно здесь что-то произошло — повсюду следы ног, сломанные и погнутые ветки. Пелл сдвинул на затылок широкополую коричневую шляпу и сделал несколько шагов в лес, поднимая руку то к одному, то к другому дереву. Он зашел еще глубже, на минуту скрывшись из виду, а затем вернулся с откровенно озадаченным выражением лица.
— Послушайте, эти люди, которых вы преследуете, имеют что-то против ив?
— О чем вы говорите? — не поняла Имбресс.
Лесник пожал плечами, затем пнул лежащую на земле сломанную ветку.
— Хотел бы я сам это знать. Наверняка скажу только одно: кто-то из ваших приятелей носился тут в приступе безумия с мечом наперевес. Срубил десятки побегов молодой ивы.
— Может, он хотел разжечь костер? — предположил Марвик.
Пелл откинул голову и захохотал.
— В следующий раз, когда нам понадобится костер, — ответил он, все еще посмеиваясь, — я дам тебе попробовать, городской парнишка. Рубить зеленые ветки для костра? Гораздо быстрее сварить обед под солнечными лучами.
— Тогда зачем им понадобились ветки? — спросила Имбресс.
— Будь я проклят, если знаю. Никогда не видел ничего подобного. Кроме того, похоже, он срезал много ползучих растений. Это имело бы какой-то смысл, задумай они связать охапки ивовых ветвей, но за каким лешим кому-нибудь может понадобиться перевозить через Улторн такие охапки — вот чего я никогда не пойму.
— Ну, лично мне на это плевать, — объявил Харнор. Агент с соломенными волосами нетерпеливо взглянул на тропу. — Если мы отставали от них только на два часа, то теперь они должны быть ближе. Чем больше времени они тратят, валяя дурака тут, в лесу, тем лучше для нас. Так что давайте не будем повторять их ошибку.
С этими словами Харнор и Лэц вновь сели на лошадей и устремились вперед по тропе. Имбресс помедлила еще мгновение, глядя на Пелла, а затем последовала за своими людьми.
Пелл, однако, задержался,
— Странно, — пробормотал он. — А они часом не собирались встретиться с кем-нибудь на этой тропе?
Брент пожал плечами.
— Все может быть. Понятия не имею. А почему вы спрашиваете?
Пелл покачал головой.
— Нет, я явно начинаю сходить с ума. На секунду мне показалось… Пелл вновь покачал головой, все еще глядя на землю, затем вернулся к тропе и вскочил на Одноглазого. — Явно спятил, — пробормотал он, и они вновь пустились вскачь.
Остаток дня, пока не спала жара, Брент скакал прямо за Пеллом, пустив новообретенную Рэчел умеренно быстрым галопом, а затем, после короткого отдыха, заставив ее нестись в полную силу до самых сумерек. Брент скакал, пригнувшись к шее кобылы, время от времени выпрямляясь, чтобы не пропустить следующий изгиб тропинки, ожидая в любой момент увидеть Хейна, — ему так долго пришлось ждать этой минуты! Но хотя следы подтверждали, что беглецы опережают их совсем ненамного, Хейн и Мадх ухитрялись сохранять между ними прежнее расстояние.
— Пора делать привал на ночь, — объявил Пелл, глянув в просвет между листьями на небо, которое стало затягиваться тучами.
Брент заколебался, видя, что лесник увел Одноглазого с тропы под выступ огромного холма, где имелось очень удобное место для ночевки. Вместо того чтобы последовать за ним, Брент вновь повернулся к тропе, глядя, как она исчезает в лабиринте деревьев.
— Почему бы нам не покончить с этой погоней уже сегодня? — предложил он. — Мы можем настичь их, когда они остановятся на ночь, и завтра мы уже вернемся в Нью-Пелл.
Он подумал, что последнее соображение должно понравиться леснику.
Но Пелл уже спешился и начал снимать со спины Одноглазого седельные сумки.
— Ночью мы никуда не двинемся.
— Но…
— Никаких «но», — взревел Пелл. — Это сущий идиотизм — ночью болтаться по Улторну, даже близко к опушке, даже при самых благоприятных обстоятельствах. Сегодня вечером светит только молодой месяц, собрались тучи, и мне самому было бы трудно различить тропу — тропу, по которой, если бы нам крупно повезло, мы, спотыкаясь, ввалились бы темной ночью в лагерь мага.
Брент было открыл рот, чтобы оспорить слова лесника, но, поняв всю бессмысленность этого действия, обиженно промолчал. Вскоре погасли последние лучи солнца, севшего за горизонт, которого они не видели весь день, и лес, как плащом, укрылся сгустившейся тьмой. Брент уже забыл, каким враждебным становится лес ночью, когда вы не можете разглядеть ствол дуба даже на расстоянии вытянутой руки. Теперь чувство опасности стремительно вернулось к нему, и он признал правоту Кэллома Пелла, не отважившегося на ночное путешествие по Улторну. Бренту казалось, что тьма послужила лесу сигналом к пробуждению, в шорохе листьев и шуме ветра ему слышалось, будто невидимые твари потягиваются, стряхивая с себя дневную дрему. Хейн и Мадх, без сомнения, приветствовали бы их общество.